Англо афганские войны 1838 1842 1878 1880. Англо-афганские войны XIX в
Афганистан не имел в то время общей границы с английскими владениями в Индии. Их разделяли два независимых княжества - Синд и государство Сикхов. В то время как английские войска должны были вторгнуться в Афганистан через Синд, сикхи обязались наступать от Пешавара к Кабулу. Бывший садозайский шах Шуджа должен был сопровождать английскую армию в качестве «законного афганского государя». Ему набрали в Индии 6-тысячный отряд сипаев под командованием английских офицеров и снабдили деньгами.
Осенью 1838 г. началась война. 22-тысячная армия, состоящая из английских и сипайских частей, двинулась на Кандагар. В качестве английского посла при шахе Шудже находился высокопоставленный чиновник Макнотен, его помощником был назначен Александр Бернс. Кандагар не оказал сопротивления. Правители баракзаи бежали, а остальные высшие сановники этого княжества, подкупленные англичанами, перешли на сторону Шуджи. Сам Шуджа в Кандагаре был коронован, после того как подписал с англичанами неравноправный договор. Затем английские войска взяли штурмом Газни и открыли себе дорогу на Кабул. Накануне решающей битвы подкупленные Макнотеном афганские ханы перешли на сторону англичан. 7 августа 1839 г. англичане без боя вошли в столицу. Дост Мухаммед отступил за Гиндукуш, откуда с помощью узбеков кундузского ханства продолжал партизанскую войну против англичан. Он все еще надеялся на помощь России.
После занятия Кабула начались реальные трудности у англичан. К этому времени в Афганистане возрастало недовольство народа, и усиливался отпор иноземным завоевателям и их ставленнику - Шудже. Гильзаи, которые с самого начала не признавали власти Шуджи, поднимали одно восстание за
другим, нарушая пути сообщения между Кабулом, Газни и Кандагаром. Волнения и восстания происходили во многих других частях Афганистана.
Дост Мухаммед также не сложил оружия и направился в Ко-хистан, где возглавил народное ополчение и создал серьезную угрозу власти Шуджи и англичан над столицей. В конце сентября - октябре 1840 г. в ущельях Кохистана произошло несколько ожесточенных сражений, а 2 ноября у Парвана разгорелась решающая битва. Дост Мухаммед возглавил успешную атаку на переправившуюся через реку конницу англичан. Обратившаяся в паническое бегство конница увлекла за собой и пехоту. Англичане понесли большие потери убитыми и ранеными.
Капитуляция эмира и борьба народа
На следующий день был отдан приказ об отступлении англичан. Они опасались восстания в тылу и окружения. Командование оценивало сложившееся положение как весьма критическое, и гарнизон Кабула готовился к обороне города. Однако в этот момент при оставшихся не вполне ясными обстоятельствах (во всяком случае, совсем неожиданных для англичан) Дост Мухаммед сдался в плен. В ночь на 3 ноября, сразу же после одержанной победы, оставив тайно свои войска, он ускакал в сопровождении одного слуги. Прибыв в Кабул, он отправился к Макнотену и заявил ему о своей капитуляции. Желая поскорее удалить из Афганистана популярного в стране эмира, англичане спешно отправили его в Индию со всей семьей, кроме его сына, талантливого военачальника Ак-бар-хана, брошенного в тюрьму эмиром Бухары.
В первый момент после капитуляции эмира волна восстаний, охватившая Афганистан во многих местах, спала и, как казалось англичанам, наступила полоса затишья. Однако вскоре обнаружилось, как глубоко они ошибались. На борьбу поднялся народ, и его выступление оказало решающее влияние на исход событий.
Весной и летом 1841 г. в стране разгорелось пламя народной войны. Волнениями были охвачены районы Джелалабада, Зурмата, Калати и др. Вскоре же после отправки Дост Мухаммеда в Индию возобновили вооруженную борьбу племена гиль-заев. Активные выступления против англичан происходили
и во многих других местностях Афганистана, недовольство против англичан стало быстро усиливаться и среди афганской аристократии, ханов, вождей племен. Многие из тех, кто перешел на сторону Шуджи, были обижены, не получив обещанных вознаграждений. Денежные подачки ханам и вождям отменялись из-за требования английского правительства уменьшить расходы на оккупацию Афганистана.
Англичане восстановили против себя все слои населения Афганистана. При этом ни возраставшее недовольство народа, ни усиливавшаяся волна восстаний не поколебали уверенности таких английских руководителей, как Макнотен, в прочности их положения в оккупированной стране. В августе 1841 г. Макнотен сообщил, что страна совершенно спокойна.
Признаки роковых для англичан событий в Афганистане начали с особой силой проявляться с сентября 1841 г. Кабульскому восстанию непосредственно предшествовало крупное вооруженное выступление гильзаев, вожди которых, по-видимому, были тесно связаны с руководителями заговора в столице. В конце сентября Гильзаи заняли горные проходы на пути из Кабула к Джелалабаду и прервали сообщение кабульского гарнизона с Индией.
В ночь на 2 ноября 1841 г. повстанцы окружили дом британского резидента в Кабуле А. Бернса и жилища других английских офицеров. Дома были сожжены, а сами они и стража перебиты.
Начавшееся в Кабуле восстание было массовым: в нем приняли участие городская беднота, ремесленники, торговцы и крестьяне оседлых сел. Вскоре к ним присоединились подошедшие к столице отряды афганских племен.
Узнав о восстании в столице, Шуджа направил из Бала-Хисара, своей ставки, для его подавления гвардейский полк. Командующий английским гарнизоном тоже выслал из Шер-пурского лагеря войска. Но они даже не осмелились приблизиться к столице. Город оказался в руках восставших.
Вести об успехе восставших всколыхнули всю страну. Связь английских гарнизонов с Индией была прервана. К Кабулу продолжали стекаться отряды из окрестных районов, спеша
на помощь повстанцам. Были осаждены английский лагерь и гарнизон в крепости Бала-Хисар.
В ноябре в Кабул прибыл из Бухары Акбар-хан, вскоре выдвинувшийся на первое место среди вождей освободительной борьбы афганского народа, оставив о себе память, как о неустрашимом и неподкупном руководителе, умевшем не только геройски сражаться с врагами на поле боя, но разрушать их планы и козни.
Вскоре Макнотену пришлось пойти на переговоры с повстанцами. 12 декабря 1841 г. он подписал с ними соглашение, где содержалось обязательство вывести английские войска из Афганистана, вернуть пленных и возвратить на родину Дост Мухаммеда.
Но подписание соглашения было со стороны Макнотена только маневром. Он рассчитывал захватить Акбар-хана в плен или убить во время переговоров, для чего приказал стянуть к месту их встречи два батальона с артиллерией. Однако Акбар-хан разгадал его планы и во время стычки убил его, так что войска даже не успели вмешаться.
Эти события вызвали панику среди англичан, и 1 января 1842 г. между английским руководством и афганскими вождями было заключено новое соглашение, условиями которого предусматривались немедленный вывод английских войск из Афганистана, а также оставление заложников до возвращения эмира Дост Мухаммеда.
Отступление англичан из Кабула
В январе 1842 г. началось отступление английского гарнизона. Из Кабула вышло около 5 тысяч солдат и офицеров и 12 тысяч лагерной прислуги. Увидев, что англичане, нарушив соглашение, взяли с собой пушки, афганские вожди заявили об отказе от прежнего своего обещания охранять в пути отступления гарнизон.
При отступлении английские войска были уничтожены горными племенами. Из всего Кабульского гарнизона, не считая попавших в плен, спасся лишь один человек, добравшийся до Джелалабада.
Начало 1842 г. ознаменовалось нападениями афганских отрядов на английские гарнизоны, еще остававшиеся в некоторых
городах и пунктах страны. Повстанцы очистили от чужеземцев всю страну, кроме осажденных гарнизонов в Джелалабаде и Канджаре. Успехом закончилась осада крепости Газни, которую повстанцы освободили 7 марта 1842 г., уничтожив английский гарнизон.
Разрушение Кабула и вывод английских войск из Афганистана
После ухода иноземных войск из Кабула Шуджа пошел на компромисс с главами нескольких враждующих между собой феодальных группировок, среди которых были и руководители восстания Мухаммед Земан и Аманулла Логари. Под давлением народных масс он вынужден был объявить священную войну англичанам и даже предпринять поход на Джелалабад. По пути он был убит и Логари с помощью влиятельных дурранийских вождей, которые возвели на трон Фатх Джанга, второго сына Шуджи.
Акбару не удалось справиться с сепаратизмом феодалов. На путь предательства встал и Фатх Джанг. Ему удалось бежать к англичанам, и, используя его имя, английские войска предприняли карательную экспедицию, в результате которой им снова удалось захватить Кабул. Кабул был разрушен, но руководители английской колониальной политики теперь понимали, что удержать под своей властью Афганистан они уже не смогут. Непрекращающаяся народная война вскоре вынудила англичан полностью очистить территорию страны. Возвращение английских войск из Кабула в Индию более походило на паническое бегство, чем на добровольный уход.
В конце 1843 г. английские власти разрешили Дост Мухаммеду вернуться на родину, признав тем, что их завоевательные планы в отношении Афганистана потерпели полный крах. Вскоре Дост Мухаммед вновь стал эмиром. Так закончилась война 1838-1842 гг.
Пришлось принимать меры. Поскольку Афганистан был северным порталом в Индию, было решено отправить туда посольство.
Посольство Эльфинстона, отправлено в Кабул в 1808 году для установления дружеских отношений с Шуджи-Шахом , впервые дало англичанам некоторые определенные сведения об Афганистане, который до той поры был для них совершенно неизвестным. Однако, отношения, удачно завязались, вследствие разных обстоятельств не поддерживались в течение следующих 30 лет, до самого года, когда особые обстоятельства побудило Англию вновь обратить внимание на это место в центральной Азии . Первые 30 лет 19 века в истории Афганистана были переполнены внутренними противоречиями, выражались, главным образом, в борьбе двух главных ветвей династии Дуррани - Садозаив (Шуджа-Шах и его потомки) и Баракзай (Дост-Мухаммед). К 1830-х годов преимущество оказалось на стороне Дост-Мухаммеда, который, оставаясь правителем Кабул и Газни , раздал провинции братьям и сыновьям. Только Герат еще оставался под властью Камрана, племянника Шуджи-Шаха, последний жил в Индии, получая от англичан небольшую субсидию. Раздор настолько ослабил Афганистан, что соседи начали посягать на некоторые части его территории. С востока начали угрожать Пешавара сикхи , с запада претендовали на Герат персы . Положение Дост-Мухаммеда становилось тяжелым, но еще больше ухудшилось, когда Шуджа-Шах, которого побудили англичане, заключил в году союз с сикхами и вторгся в Синд, намереваясь потом идти на Кандагар и Кабул. Считая свои силы для борьбы с ним недостаточными, Дост-Мухаммед отправил в году посольство в России с просьбой о помощи. Посланник эмира Хусейн-хан добрался Оренбург только в году, где из-за военного губернатора Перовского, поступил в переговоров с российским правительством. Результатом этих отношений стала командировка в году в Афганистан поручика Виткевича, который служил при Перовском. Прибытие в декабре того же года в Кабул Виткевича, что выявило переговоры, которые начались между Россией и Афганистаном, а также движение персидских войск на Герат, совершенный под влиянием русской дипломатии в Тегеране , стали достаточным для Англии поводом для того, чтобы объявить войну Дост-Мухаммеду.
1 октября года Джордж Иден произнес манифест, содержавший объявления войны и мотивировка принятого англичанами решения.
2. Подготовка английского наступления
Индийская армия вступает в Кандагар
Еще в августе 1838 воинские части, предназначенные для похода, были предупреждены об этом, а 13 сентября приказом главнокомандующего индийской армией генерала Фейна был определен состав экспедиционного отряда. Пунктом сосредоточения был назначен Курнол. Отряд состоял из пяти пехотных бригад (15 полков), одной артиллерийской (5 батарей), и одной кавалерийской (3 конных полка). Пехотные бригады были сведены в две дивизии под командованием генералов Коттона и Дункана. Кроме этого отряда, который назывался Бенгальским армией и собирался под личным началом главнокомандующего, в Бомбее формировался другой отряд в составе трех бригад, пехотной (3 полки), артиллерийской и кавалерийской под командованием генерала Кина (командующего Бомбейского армией). Войска, набранные Шуджи-Шахом, имели около 6000 человек. Они должны были вместе с Бенгальским армией переправиться через Инд дороге на Шикарпур и оттуда идти на Кандагар и Кабул. Наконец, из Пешавара на Кабул должны были отправиться сикхские полки Ранджит Сингха и небольшой отряд индо-британских войск, вместе около 10 000 человек под командой сына Шуджи-Шаха, Теймура Мирзы и под руководством английского капитана Вада. Между тем, пока войска сосредоточивались, обстоятельства в Афганистане сильно изменились: персы, которые в настоящее время осаждали Герат, не смогли его взять, и в начале сентября 1838 были вынуждены уйти. Виткевича уже не было в Кабуле, Дост-Мухаммед оставался беспомощным. С отступлением персов от Герата, конечно, исчезал всякий повод к походу в Афганистан, но тогдашний вице-король Индии лорд Окленд настоял на осуществлении принятого решения. Однако, состав экспедиционного отряда все же была снижена до 21 000 человек, в том числе бенгальских войск - 9500 человек, сосредоточились в начале декабря у Фироспура (одна дивизия генерала Коттона, состоящая из 3 пехотных бригад). Объединенные силы бенгальских и бомбейских войск получили название "Индской армии", командование которой было поручено генералу Кину. Количество обозных, сопровождавших войска, была чрезмерно большой и сильно затрудняла их движение, да, за ба бенгальским контингентом следовал обоз с 30000 вьючных верблюдов с 38 тысячами обозной прислуги. Бенгальские войска имели следовать с Фироспура на юго-запад через Багавальпур и затем через Синд к берегам Инда; переправа через реку вблизи Суккуре. Отсюда войска должны были отправиться на северо-запад через Шикарпур и Баг, до начала Боланського прохода, затем через проход в Кветты , и отсюда через Коджакський перевал Кандагар.
Силы, которые имел в то время Афганистан, были незначительными. Дост-Мухаммед удерживал 2,5 тысячи человек пехоты, вооруженных трутового крупнокалиберными ружьями, 12-13 тысяч всадников и около 45 орудий. Лучшим родом войск была кавалерия. Кроме этого "регулярного" войска, было ополчение, при благоприятных условиях могло дать несколько десятков тысяч необученных, недисциплинированных и плохо вооруженных солдат.
3. Поход на Кабул
Город Газни в 1839 году
Индская армия до апреля года сосредоточилась вблизи Кветты и затем продолжала движение на Кандагар и Газни, не встречая нигде сопротивления со стороны афганцев. Войска испытывали недостаток продовольствия, а также транспортных средств вследствие сильного мора обозных животных. Около 20 тысяч голов погибло только дорогой в Кандагар. В Кандагар индо-британские войска вступили без боя 25 апреля . Дальнейшее их путь лежал на Газни. Это город оборонялось гарнизоном под началом Гейдар-хана, сына Дост-Мухаммеда. Из-за нежелания афганцев казаться англичане миной взорвали стену крепости и пошли на штурм. Гарнизон сражался до последней возможности. Около 1000 человек его погибло в бою, 1600 было взято в плен, в том числе и сам Гейдар-хан. Британцам победа стоила всего 17 убитых и 165 раненых, в том числе 18 офицеров. Несмотря, однако, на значительное превосходство неприятельских сил, Дост-Мухаммед НЕ опускал рук. Полагаясь на силу сопротивления крепости Газни , он решил свои лучшие войска под началом сына Акбар-хана бросить сначала на Пешавар, куда в апреле начали взиматься сикхские войска Ранджит Сингха, разбить их и уже потом всеми силами наброситься на Индскую армию. Однако, быстрое падение Газни разрушило планы эмира. Дост-Мухаммед изменил свое намерение и принял решение с отрядом войск, силой около 6000 человек, выступить с Кабула навстречу Индской армии, и на берегах Кабулдарьи дать ей бой. Он пришел со своими войсками в с. Арганда, где в отряде оказались тревожные признаки расстройства и предательства, на успех битвы совсем не оставалось никакой надежды. Тогда Дост-Мухаммед разрешил (2 августа) своим войскам подчиниться Шуджи-Шахе, а сам с небольшим количеством сторонников (350 человек) отступил на Бамиан. О бегстве эмира стало известно в британском лагере уже на следующий день, за ним выслали погоню, но он успел пройти проходы Гиндукуша и добраться Афганского Туркестана. 7 августа Шуджа-Шах торжественно вступил в Кабул, а недели через три сюда прибыл сикхской отряд Теймура-мирзы, который из-за смерти Ранджит-Сингха в июне 1839 только в конце июля вступил в Хайберский проход, и после непродолжительной схватки вблизи Али-Меджида, отправился на Кабул, не встречая дорогой никакого сопротивления.
4. Начало восстаний
Таким образом Шуджа-Шах был посажен на престол и по духу декларации 1 октября 1838 войска имели возвращаться в Индию. Но из-за сомнительного состояние дел, было решено вернуть домой только половину Индской армии, а остальные войска должны оставаться в Афганистане под командованием генерала Коттона. В сентябре из Кабула ушла вся бомбейская дивизия, направляясь через Боланський проход. В октябре ушла часть Бенгальского отряда, направляясь через Пешавар . В Афганистане остались: 7000 человек англо-индийских войск, 13 тысяч человек Шуджи-Шаха (содержались за счет Ост-Индской компании) и 5000 сикхского контингента. Главная часть этих войск оставалась в Кабуле, значительное их количество было в Джелалабаде , а небольшие отряды были расположены в Кандагаре, Газни и Бамиане. Сначала все складывалось хорошо. Приток в страну денег оживил экономику и усилил торгово-промышленную деятельность, но потом подорожание предметов первой необходимости, постоянное вмешательство иностранцев во внутренние дела страны, систематические оскорбления с их стороны в адрес религиозных и родственных чувств и другие причины вызвали всеобщее недовольство. Назревающих постепенно, оно начало проявляться вскоре отдельными восстаниями в разных частях Афганистана. Гильзаев, которые немало беспокоили Индскую армию на ее пути от Кандагара в Газни, не признавали власти Шуджи-Шаха и продолжали препятствовать соединению между Кабулом и Газни. Их ликвидировали, однако ненадолго, в сентябре 1839 экспедицией майора утрам. Весной следующего года гильзаев возбудили восстание с широким размахом, причем отправлены против них войска генерала Нота с большим трудом привели их к повиновению. Осенью 1839 восстали хайберци. Весной состоялось восстание хазарийцив (вблизи Бамиана).
5. Плен Дост-Мухаммеда
Между тем, Дост-Мухаммед, после своего непродолжительного пребывания в Хульми, попытался искать притлку в бухарского эмира Насруллы, но ошибся в своих расчетах и вернулся в в Хульм. В это же время (середина 1840) англичане, с целью воздействия на узбекских обладателей Афганского Туркестана, выдвинули небольшой отряд севернее Бамиана, к Байгака. Дост-Мухаммед воспользовался этими обстоятельствами и уговорил хульмського хана напасть на Байгак. 30 августа было совершено нападение на британский пост, и отряд, его занимал, был вынужден отступить к Бамиана. Дост-Мухаммед с узбекским отрядом преследовал англичан, однако 18 сентября был разбит туземных частями генерала Дэнни. Потеряв надежду на содействие узбеков, Дост-Мухаммед ушел в Кугистан (провинция к северу от Кабула) и восстановил там волнения. Против повстанцев из Кабула были высланы отряд под началом генерала крестьяне. В Перванський долине (севернее Чарикар) 2 ноября состоялась битва, в которой англичане потерпели поражение. На следующий день отряд крестьяне отступил к Чарикар. Таким было состояние дел, когда состоялась непонятная сей и необъяснимая историками событие. Третий день после Перванського боя Дост-Мухаммед прибыл в Кабул и отдал себя в распоряжение англичан. Неудача в Насруллы, слабость узбеков, страх за свою голову, которую вероятно было неплохо оценена англичанами, вот вероятные причины, которые могут служить разгадкой поступка Дост-Мухаммеда. Эмир был направлен на жительство в Индии.
6. Восстание
С уходом Дост-Мухаммеда и после неудачи Хивинского похода Перовского , пребывание англичан в Афганистане теряло свой смысл, почему Шуджа-Шах и напомнил им об этом. Однако англичане, вероятно, не собирались идти, устраиваясь в стране, разбивая здесь сады, строя дома, выписывая из Индии свои семьи. Такое поведение иностранцев еще больше настраивала против них афганское население. Гнев постепенно рос. Мятежи и волнения начали возникать между дуррани, гильзаев и другими племенами Афганистана. Укрощение этих вспышек поглощало все внимание англичан, но чем дальше, тем менее успешным оно становилось. Состояние дел угрожал всеобщим восстанием, которое вскоре и началось. Поводом к нему послужило сокращение и даже прекращение денежных субсидий, издававшихся вождям гильзаев, кугистанцив, кызылбашей и других афганских племен. Шуджа-Шах на ряд обращенных к нему по этому поводу претензий, ссылался на произвол англичан, намекнув на желание освободиться от иностранцев. Этот намека было достаточно, чтобы в конце сентября состоялась заговор с целью возвращения утраченного и устранение господства иностранцев. Англичане, предупреждены о заговоре, ничего не предпринимали. Началась ряд восстаний.
В конце сентября восточные гильзаев закрыли в своих горах все проходы, ведущие из Кабула в Джелалабадську область , прервав сообщение англичан с Индией. Укрощение гильзаев было поручено генералу селя, уже назначенному со своей бригадой к возвращению в Индию через Пешавар. Он должен был восстановить порядок на гильзайських землях дорогой, во время своего движения на Джелалабад. 11 октября он вступил в Хурд-кабульской ущелье и, увидев дорогой непрерывные бои с мятежниками, в 30 октября едва добрался Гандамака, понеся значительные потери.
Одновременно вспыхнуло восстание в Кугистани и на пространстве между Кабулом и Кандагаром. Наконец 2 ноября произошла резня в самом Кабуле и одной из первых жертв стал англичанин Бернс, стоявший Шуджи-Шахе в качестве неофициального советника. Два дома, в которых размещалась британская миссия были разграблены, стражи при них были вырезаны, казна (170000 рупий) разграблена, вся прислуга перебита. И все это было совершено в присутствии 6000 британских войск закрылись в укрепленном лагере на расстоянии получаса пути от восставшего города. Со стороны генерала Эльфинстона, командовавший в это время войсками под Кабулом не поступило ни одного распоряжения, ни один британский офицер не явился своим на помощь!
Безнаказанность разные 2 ноября 1841 стала в глазах афганцев свидетельством слабости англичан, известие об успехе восстания пронеслась всей страной, и толпы газе отовсюду повалили в город. Шуджа-Шах закрылся в кабульской цитадели Бала-Гиссар и ждал исхода событий. Во главе восстания стояли магометзаи, родственники Дост-Мухаммеда, которые выбрали эмиром Мухаммед-Земан-хана, племянника Дост-Мухаммеда и бывшего правителя Джелалабадськои области. В английских войск было отнято большую часть их запасов провианта и артиллерийских боеприпасов. В Кудари возмущены солдаты Кугистанського полка сами перерезали своих английских офицеров. В Чарикар полк гуркхов, взят в осаду афганцами в своих казармах, был вынужден покинуть их из-за недостатка воды и на пути в Кабул был истреблен. В Чейн-Дабади, между Кабулом и Газни, был вырезан отрядом Вудборн. Отряд капитана Фирриза был взят в осаду в Хайберский горах несколькими тысячами афганцев и едва пробился в Пешавара.
7. Отступление и уничтожение отряда Эльфинстона
Остатки армии. Картина Элизабет Батлер
Слабый и нерешительный Эльфинстон видел спасение только в отступлении. Вместо того, чтобы принять энергичные меры, он стал с афганцами к переговорам. Войска между тем были голодными и постепенно полностью деморализувались. Переговоры тянулись бесконечно. Английский представитель Макнактен, приглашен на свидание с Акбар-ханом был предательски убит 23 декабря . Его отрубленную голову, насадив на копье, пронесли по улицам города, а обезображенное тело было выставлено на издевательства на Кабульском рынке в течение трех суток. Со смертью Макнактена, вожди восстания решили, что их соглашение не действует, и предложили Эльфинстона новые, унизительней условия. В первый день года соглашение с афганцами был скреплен печатями 18-Сердар. Во исполнение этого соглашения англичанами были сданы афганцам: все денежные суммы, в количестве 1400000 рупий , вся артиллерия, за исключением 9 орудий, много различного огнестрельного и холодного оружия, все снаряды, амуниция, все больные и тяжело ранены с двумя врачами при них и, наконец, заложники числом 6 офицеров. Обещанный же соглашением конвой из числа афганских войск назначено не было. Не получив обещанного конвоя, Эльфинстон решился отправиться на собственный страх и риск и 6 января английские войска количеством 4500 человек боевого состава, с нестроевой, женщинами, детьми и лагерной прислугой, выступили из Кабула, направляясь к Хурд-Кабульской ущелья. Едва хвост колонны покинул лагерь, как начались нападения афганцев, пушки вскоре отняли у англичан и весь отряд был преобразован в толпу, охваченный паникой. Неподалеку от Джелалабада, где находился со своим отрядом генерал Сель, афганцы довершили уничтожение отряда Эльфинстона. То, что спаслось здесь погибло дальше от холода, голода и нищеты. С 16 тысяч человек, которые выступили из-под Кабула, уцелела единственный человек, доктор Брайден, который 14 января , ранен и полностью истощен голодом достался Джелалабада.
8. Завершение войны
Судьба остальных британских отрядов, находившихся в Афганистане была такой. Сель удачно держался в Джелалабаде, отражая и даже рассеивая толпы афганцев; также содержался и генерал Нотт в Кандагаре . Оба отказались сдать афганцам занятые ими позиции, несмотря на указания Эльфинстона, который выполнял соглашение 1 января. В Келат-и-гильзаев успешно держался капитан Крэга. В Газни долго сопротивлялся полковник Памер, но поверив афганцам, что они его пропустят в Пешавар , сдал цитадель (6 марта). Состоялся немедленный нападение на гарнизон и был вполне истреблено, за исключением Памера и нескольких офицеров, взятых в плен. Сообщение между Индией и Кабулом были прерваны еще в октябре 1841. Когда в Калькутте были получены известия о кабульское восстание, через Пешавар была направлена для поддержки кабульской армии бригада генерала Вильде, однако она (январь 1842) не смогла пробиться через Хайберский проход и была отброшена с большими потерями. Для спасения остальных афганских отрядов крестьяне и Нотта были приняты следующие меры: Поллко, заменивший Вильда, был усилен 4 пехотными полками, кавалерией и артиллерией, а с Синда была выдвинута на Кандагар бригада генерала Енглянда. Последний в конце марта встретили на Коджакському перевале афганцы и он отступил к Кветты. Полок уже в феврале был в Пешаваре , но он оставался здесь в течение двух месяцев. В дальнейшем, однако, действия англичан были решительными и удачными. Выступив 3 апреля , Поллок прошел в несколько дней до Джелалабада, где и соединился с Сэлем. 10 мая , после небольшого дела на Коджакському перевале, прибыл в Кандагар и генерал Енглянд.
После этого британские войска должны уйти из Афганистана, наступлением вглубь страны восстановить свой престиж и освободить заложников и пленных. Новый вице-король склонялся к первому, общественное мнение Англии вслух требовала другого. Наконец, Ноту было приказано начать отступление из Афганистана, но окильний путем, через Газни-Кабул-Пешавар, Поллок же было предложено поддержать Нотта движением на Кабул. Нотт выступил из Кандагара 7 августа , Поллок из Джелалабада - 20 августа . Между тем, в Кабуле, с момента ухода Эльфинстона длился раздор, что значительно ослабило способность афганцев к сопротивлению. Полок и Нотт двигались на Кабул почти беспрепятственно, легко рассеивая неорганизованную толпу афганцев. 15 сентября в Кабул прибыл Поллок, а на следующий день и Нотт. Отсюда ими были направлены к разным частям страны небольшие карательные экспедиции, а Кабул отдано войскам на разграбление. После почти месячного пребывания под Кабулом, 12 октября английские отряды выступили на Пешавар. Это отступление походил на бегство. Отряд Нота, который шел позади подлежал непрерывным нападениям афганцев. В последних числах декабря войска достигли границ Индии. Тогда же Дост-Мухаммед получил разрешение вернуться в Афганистан, где, несмотря на смерть Шуджи-Шаха, вскоре и занял престол. Так завершилась первая англо-афганская война. Она стоила жизней 18 тысяч человек, 25 миллионов фунтов стерлингов и сильно унизила политическое значение и военный престиж англичан в Средней Азии.
Источники
- Военная энциклопедия Сытина, часть 2 (Рус.)
- Халфин. Провал британской агрессии в Афганистане
- Richard Hartley Kennedy. Narrative of the campaign of the Indus in Sind and Kaubool in 1838-9. (Англ.)
- (Англ.)
- William Hough. A Narrative of the March and Operations of the Army of the Indus: In the Expedition to Affghanistan in the Years 1838-1839. (Англ.)
Примечания
- В.Массон, В.Ромодин. История Афганистана
| ||||||||||||||
Афганистан как самостоятельное государство начал складываться в первой половине XVIII в. В то время у афганцев происходил процесс разложения общинно-родового строя и формировались феодальные отношения. Основным районом расселения афганских племен были Сулеймановы горы. В течение XIV — XVIII вв. афганцы утвердились также на территории, которая простирается от реки Инд (в ее верхнем течении) на востоке и до реки Гильменд — на западе. В начале XVIII в. много афганских семей было расселено в районе Герата.
«Географическое положение Афганистана и характерные черты народа придают этой стране такое политическое значение в делах Центральной Азии, которое едва ли можно переоценить» (Ф.Энгельс).
К юго-востоку от Афганистана все более расширяла занятые в XVIII в. территории английская Ост-Индская компания. Она распространила свое господство на Бенгал и значительную часть Южной Индии, а к 1818 году фактически подчинила своему контролю почти всю Индию.
Ограбление народов Индии явилось источником колоссальных доходов Ост-Индской компании и тесно связанной с ней правящей верхушки Британской империи. Применяя политику подкупа, шантажа и прямого насилия, Ост-Индская компания продвигалась из захваченных ею районов Индии все далее на север, северо-запад и северо-восток, маскируя экспансионистскую деятельность необходимостью «защиты» британских владений, демагогическими заявлениями об «угрозе» Индии — сначала со стороны Франции, а затем — России.
Возрастающее влияние России в Средней Азии заставило Англию обратить внимание на Афганистан, в то время ещё отделённый от её индийских владений обширной территорией сикхских и синдских владений.
Афганистан сам по себе никакой роли не играл, и ценность его всегда была косвенная и условная. Если вдуматься в существо его политической ценности, то она, главным образом, сведется к тому, что Афганистан включает в себе операционные пути на Индию. Других дорог не имелось. Именно география Афганистана сделала его политически ценным и придала ему определенный вес. Именно под этим углом зрения и нужно рассматривать афганские территории - лишь так можно объяснить основную причину борьбы между Англией и Россией в Средней Азии.
Россия вступила в Геополитическую Большую Игру в этом азиатском регионе. Важная роль в этой игре пришлась также на Персию.
Персия под влиянием Англии и России.
Прежде чем рассматривать обстановку в Афганистане, следует также написать пару слов о Персии, которая расположилась по соседству.
Персидский правитель Фет-Али-шах (1797-1834 гг.) был с 1814 года союзником англичан против афганцев. Англия и Россия имели каждая своего постоянного представителя в Тегеране.
В 1829 году, после победы России в русско-персидской войне, к развязыванию которой, несомненно, были причастны англосаксы, влия-ние русской дипломатии в Персии достигло качественно нового уровня.
После смерти Фета-Али-Шаха 23 октября 1834 г. на трон взошёл его внук Мохаммад-Мирза, правивший до 1848 года под именем Мохаммада-Шаха Каджара. Следует отметить, что этого шаха посадили на трон Англия и Россия по взаимному соглашению. Но шах все-таки был более лоялен к русским, нежели англичанам. Об этом в Англии было конечно же известно, и в 1835 году английский кабинет сам назначил своего уполномоченного в Тегеране, который до того времени всегда назначался генерал-губернатором Индии. Это было первым признаком наступления более деятельного вмешательства в персидские дела. С этого момента в Персии дипломатическая война между Россией и Британией обострилась до предела.
Афганистан. Краткая история 1803 - 1835 гг.
В начале XIX века в афганской столице развернулась ожесточенная междоусобная борьба за кабульский престол, в которой сражались сводные братья Махмуд-шах и Шуджи уль-Мульк из рода Садозаев. В 1803 г. она закончилась победой последнего, но победа эта была очень непрочной. В 1809 г. Шуджи подписал с англичанами договор, который предусматривал выступление афганцев на стороне Англии в случае войны с Францией при наступлении последней на Индию. Характерно, что в случае войны Персии с Афганистаном, Англия подобных обязательств на себя не брала.
В июне 1809 г. новое наступление Махмуд-шаха заставило Шуджи уль-Мулька бежать из страны. Он нашел убежище во владениях Ост-Индийской компании, поселившись в Лудхиане.
В 1818 г. власть садозайской династии была свергнута. Махмуд-шах, как Шуджа уль-Мульк, также был вынужден бежать. Он переехал в Герат, где вскоре умер. Власть над Гератским оазисом перешла к его сыну Камрану. Остальной Афганистан был разделен между представителями династии из рода Баракзаев, но дружбы и согласия между правителями не было. Единое Афганское государство распалось.
Постепенно среди баракзайских правителей выдвинулся на первый план кабульский правитель Дост Мухаммед-хан. Он подчинил своей власти город Газни и в 1826 г. принял титул эмира, тем самым подчеркнув свою роль как выразителя общеафганских интересов. Естественно это вызвало недовольство у англосаксов, создание единого афганского государства не входило в их планы. Они всячески пытались остановить сплочение афганцев, использую при этом «пенсионера» Шуджу уль-Мулька (он получал пенсию от Ост-Индийской компании).
В 1832 г. Шуджа уль-Мульк предпринял поход на Кандагар. План вторжения и деньги предоставили британцы. Не смотря на поддержку, Шуджа потерпел сокрушительное поражение. После поражения Шуджи уль-Мулька снова сбежал в Лудхиану под крыло Британской Империи.
В то время как в районе Кандагара шли бои и туда направились войска Дост Мухаммеда, Ранджит Сингх (правитель Пенджаба) двинул отряды своих сикхов на Пешавар и захватил Пешаварский округ — район расселения афганских племен. Естественно, это все делалось по сценарию англичан.
Весной 1835 года Дост Мухаммед сделал попытку вернуть Пешавар. Попытка провалилась. Причины провала просты - коррупция. К. Маркс писал: «Дост Мухаммед провозгласил религиозную войну против сикхов, двинулся на Пенджаб с огромной армией; однако добиться успеха ему помешал генерал Гарлан, американец на жалованьи у Ранджит Синга, явившийся в афганский лагерь в качестве посла и своими интригами добившийся того, что во всей армии началось недовольство, половина ее разбежалась и разными дорогами ушла восвояси…»
Дост Мухаммед был вынужден отказаться от своих попыток включить Пешаварский округ в состав восстанавливаемого им единого государства. На долгие годы между Афганистаном и Пенджабом установились враждебные отношения.
Афганистан и Россия 1836 г.
В мае 1836 г. в Оренбург прибыл афганский посол Хосейн Али. Ему было поручено просить помощи «против угрожающей кабульскому владельцу опасности от англичан (поддерживающих свергнутую династию афганских шахов - изгоя Шуджи уль-Мулька) и против сикхского правителя Ранджид-Сингха, владетеля Пенджаба».
Российское правительство опасалось распространения влияния англичан в этом регионе, т.к. это угрожало торговым связям в Средней Азии, а главное, англичане легко могли натравить азиатские народы на Россию, снабдив их оружием и деньгами. С ответным визитом в Кабул был отправлен представитель России — поручик Ян Виткевич (польский дворянин, востоковед, путешественник).
В 1837 году Виткевич сначала отправился в Персию, где был принят русским посланником графом Симоничем. Из Тегерана поручик в сопровождении казачьего конвоя тайно направился в Афганистан. В Кабул он прибыл в конце 1837 года.
В Кабуле Ян познакомился с английским разведчиком и дипломатом Александром Бёрнсом, который возглавлял английскую дипломатическую миссию при дворе афганского эмира. Русскому посланнику удалось склонить симпатии афганского эмира Дост-Мухамед-шаха в пользу России вопреки противодействию Александра Бёрнса, имевшего прямо противоположную задачу.
Умышленный провал британской дипломатической миссии в Афганистане
Послы афганского правителя Дост Мухаммеда посетили не только Россию, а также Персию и английские владения в Индии. В это время, в марте 1836 г., на пост генерал-губернатора Индии вступил лорд Окленд, доверенное лицо министра иностранных дел Пальмерстона. Он отражал интересы английской промышленной буржуазии, которая настойчиво стремилось к расширению рынков сбыта и к территориальным захватам.
В июне 1836 г. Окленду поручили вмешаться в афганские дела для противодействия русскому влиянию.
Именно в это время новый генерал-губернатор Индии получил письмо афганского эмира Доста с просьбой заставить сикхов вернуть Пешавар и другие афганские земли. Но англичане сами рассчитывали захватить Пешавар — важный торговый центр и стратегический пункт — и вовсе не собирались помогать Дост Мухаммеду.
В августе 1836 г. в Кабуле получили ответ Окленда, в котором говорилось, что Англия хотела бы видеть афганцев цветущей нацией, в нем ханжески утверждалось, что она «с удивлением» узнала о раздорах между Афганистаном и сикхами.
Бернс предложил Досту союз, который тот готов был заключить, но англо-индийское правительство потребовало от него многих уступок и открытия рынка страны для англичан. Несмотря на высокие требования англичан, Эмир все-таки обещал свое полное содействие, но взамен запросил помощь в возврате Пешавара.
Бернс пообещал поддержку Досту. Об этом было доложено в правящие англо-индийские круги. Естественно, никто не изъявил желания оказывать помощь афганцам и укрощать сикхов, а сам Бернс был обвинен в превышении полномочий.
Мало того, что Дост не получил английской помощи, ему еще начали посылать угрозы: обещали разорвать дипломатические отношения, требовали отказаться от мысли вернуть Пешавар, а также немедленно прекратить всякие переговоры с представителем России. Эти наглые требования фактически нарушали суверенитет Афганского государства и были эмиром отклонены: «Я вижу, что Англия не дорожит моей дружбой. Я стучался к вам в дверь, но вы меня отвергли. Правда, Россия слишком далеко, но через Персию... она может мне помочь».
Дост-Мухаммед со своим младшим сыном.
Наглые и унизительные британские ноты афганскому правителю показывали, что Англия не собиралась договариваться с Афганистаном, фактически разрывала дружеские и торговые отношения. Зачем договариваться и торговать, если можно просто покорить и отнять? - такова была философия англосаксов в этом регионе. А тем временем британские агенты активно собирали информацию об Афганистане, планируя в скором времени вторжение. Все это полностью компенсировало дипломатический «провал» посольства Бернса, на который, по сути дела, сознательно и умышленно шли британские правящие круги.
В таких условиях в 1937 году создалась очень напряженная атмосфера, которая могла взорваться серьезной войной.
А в это время русские в Афганистане…
Создавшаяся обстановка в Афганистане позволила России добиться определенных дипломатических успехов. Вслед за Бернсом в Кабул приехал поручик Виткевич, который сообщил афганцам о поддержке со стороны России в вопросе сохранения целостности государства.
В этом и заключалось то колоссальное отличие русских от англосаксов: одни сплачивали народы, укрепляли целостность государства и торговали с ним; другие - расчленяли, завоевывали и порабощали.
Виткевич обещал Дост-Мухаммеду содействие России в борьбе за возврат Пешавара. Эта поддержка правительства Дост Мухаммеда произвела большое впечатление в Афганистане.
Известие о результатах миссии Виткевича вызвало большой шум среди британских властей в Индии и в самой Англии. Английская пресса забила тревогу о нависшей якобы над Индией «русской угрозе», о том, что Дост Мухаммед является «заклятым врагом Англии», и все существование Британской империи поставлено на карту. Такая же шумиха была поднята и в парламенте.
Осада Герата Персами 1837 - 1838 г.
Герат — город, расположенный на северной окраине Ирана, на высоте 923 метров над уровнем моря, на берегах Гери-Руда, на хорошо орошаемой равнине, дающей обильные урожаи хлебов, фруктов и хлопка и усеянной множеством селений.
Благодаря своему выгодному положению, обилию продовольствия и воды, Герат являлся обязательной станцией для караванов, проходящих из Туркестана и Персии в Индию. Занимая такое положение, этот город, по сути, являлся «ключом от индийских ворот». Владея Гератом, можно было влиять на торговлю британской Индии.
Ф. Энгельс называл Герат «стратегическим центром всей области, лежащей между Персидским заливом, Каспийским морем и рекой Яксартом на западе и севере и рекой Индом на востоке...»
Властелином Герата был с 1818 года один из Саддозаидов, изгнанных из Кабула Дост-Мухамедом. При этом правителе город отделился от Афганистана и представлял собой самостоятельное феодальное владение.
В 1836 году русский дипломатический агент граф Симонич легко убедил персидского шаха Мохаммада Каджара отправиться в военный поход на Герат.
Английский дипломатический представитель тщетно пытался удержать шаха от войны. После этого английский посол выехал из Тегерана и предписал всем англичанам-военным, находившимся на персидской службе, вернуться в Индию. В ноябре 1837 года шах с громадной армией достиг Герата - началась осада. Военными советниками в ар-мии шаха были русские офицеры.
Герат считался сильнейшей крепостью Средней Азии. За стенами находилось более 40 000 жителей, число которых сильно уменьшилось за время осады вследствие голода и болезней. Персы простояли под стенами до сентября 1838 года.
В августе 1838 года в лагерь персидского шаха прибыл английский полковник Стоддарт и потребовал от него немедленного снятия осады Герата. Также выдвигалось требование признать английское правительство единственным посредником между Персией и Гератом. Месяц спустя шах отступил, и в Тегеран прибыл к нему английский агент Мак-Нейль с условиями, предлагаемыми Англией - отказа от всех укреплений на гератской территории, занятых во время осады города. Шах попытался затянуть дело. Тогда Мак-Нейль удалился в Эрзерум и приказал английским военным покинуть персидскую службу.
Генерал-губернатор Индии велел занять остров Харак в Персидском заливе. Лондон пригрозил Персии войной.
В начавшихся затем, в середине 1839, переговорах Пальмерстон предъявил прибывшему в Лондон представителю Ирана Хосейну хану 9 требований, при условии выполнения которых Англия соглашалась восстановить дипломатические отношения с Ираном. Наиболее важными из этих требований были: вывод персидских войск из крепости Гориан и ряда других афганских пунктов; заключение торгового договора с Англией на условиях, аналогичных Туркманчайскому мирному договору (ирано-российский договор). В результате шах Мохаммед принял требования Лондона: в марте 1841 крепость Гориан была передана правителю Герата. В октябре 1841 дипломатические отношения между Англией и Ираном были восстановлены, и английский посланник Мак-Нейль вернулся в Тегеран. Тогда же был подписан англо-иранский торговый договор, предоставивший Англии на основе принципа наибольшего благоприятствования такие же привилегии, какие Россия имела согласно Туркманчайскому договору (5-процентные ввозные пошлины, консульская юрисдикция, освобождение от уплаты внутренних таможенных пошлин и др.).
Итак, англичане успешно отодвинули русско-иранскую угрозу от Герата, обезопасив тем самым путь в Индию, также Лондон усилил свое влияние в Персии. Попытка русских прорубить проход в Индию потерпел крах.
Осада Герата стала одним из предлогов вторжения Великобритании в Афганистан: «защита Герата от персидских оккупантов».
Подготовка британского вторжения
В военном центре Британской Индии — Симле уже летом 1838 г. полным ходом велась подготовка к будущему вторжению, следствием которого должно было стать порабощение Афганистана и превращение его в колонию Англии.
Собравшийся в Симле совет при генерал-губернаторе наметил план полного захвата Афганистана. После длительных обсуждений было решено двинуть в Афганистан крупную англо-индийскую армию.
Подготавливавшаяся Англией война против Афганистана носила ярко выраженный агрессивный, захватнический характер. Лорд Элленборо, который в 1842 г. сменил Окленда на посту генерал-губернатора Индии, откровенно признавал это. «Мы воевали с Кабулом для того, чтобы удалить владетеля, который сумел соединить племена, создать войско и ввести порядок», — говорил он.
В декларации говорилось о намерении Дост Мухаммеда напасть на Ранджит Сингха — «нашего союзника», что могло бы (!) отразиться на английской торговле и «потребностях британского правительства в мирной обстановке», о «тайных сношениях» Афганистана с Ираном, якобы направленных против Англии, о неудачном исходе «торговой миссии» Бернса. Помимо этого там говорилось, что Дост Мухаммед - нехороший и агрессивный, что он не очень любит миролюбивую и добрую старушку Англию, и что англичане и их друзья индийцы очень боятся его… Далее шло о том, что и сами афганцы не очень любят узурпатора Доста и хотят видеть на троне Шуджа уль-Мульку - доброго друга англичан, да и вообще очень хорошего человека. Этого хорошего человека - Мульку, англичане очень уважают и желают от всего сердца ему помочь занять свой трон. После чего, британские солдаты под аплодисменты афганских друзей уйдут из страны. Не корысти ради сделают они это, а лишь из огромной любви к афганскому народу…
Конечно же, это полный бред, и никто не собирался уходить. Напротив, они собирались там остаться надолго, создав плацдарм для дальнейших завоеваний в Средней Азии. Об этом хорошо написал афганский историк С. К. Риштия: «Лорд Окленд сознавал, — писал он, — что для осуществления далеко идущих английских планов на Среднем Востоке, предусматривавших установление военного и политического контроля над Синдом, Пенджабом, Кабулом, Кандагаром и Гератом, англичанам необходимо иметь в этих областях таких правителей, которые абсолютно во всех отношениях подчинялись бы британскому правительству, совершенно не имели бы своей точки зрения и, являясь орудием в руках английских представителей, пользовались бы только номинальной властью. Понятно, что такие правители, как эмир Дост Мухаммед-хан и его братья, имевшие собственное мнение и свои планы и не допускавшие никакого вмешательства во внутренние дела своей страны, были людьми, совершенно неподходящими для этих целей... В итоге англичане решили открыто применить военную силу и свергнуть династию Мухаммедзаев в Афганистане, поставить на их место шаха Шуджу, который находился в руках англичан, закрепить за Англией право держать в Афганистане британские войска и британских чиновников и тем самым поставить страну под военный и политический контроль Англии».
В июле 1838 г. Шуджа уль-Мульк и Ранджит Сингх подписали разработанный губернатором Бомбея и политическим секретарём Окленда Макнотоном «трёхсторонний договор», в котором участвовала и Англия. Шах Шуджа в обмен на военно-политическую поддержку уступал англичанам Синд, а Ранджит Сингху — Пешавар и другие восточноафганские земли; он обязывался также подчинить свою внешнюю политику интересам Англии и не претендовать на Герат.
Осенью 1838 г. англо-индийская армия вторжения была готова для отправки в Афганистан.
Начало интервенции 1838 г.
Армия состояла из бенгальской колонны в 9 500 человек при 38 000 прислуги и носильщиков и 30 000 верблюдов, которая должна была собраться в Фирознуре и, соединившись с 6 000 местных афганцев, сторонников Шах-Шуджи, враждебных Дост-Магомету, двинуться на Шикарпур, где к ней присоединялась бомбейская колонна в 5 600 человек. Целью обеих колонн был Кандагар.
Кандагар не оказал сопротивления. После падения города, правившие в нем баракзайские сардары, Кохендиль-хан и его братья бежали в западные районы страны, а затем в Сеистан. Они отклонили предложение британских властей переехать в Индию на «пенсию».
Интервенты изначально были уверены в успехе. Дост Мухаммед смог противопоставить завоевателям: около 13 000 всадников, 2 500 пехотинцев и 45 пушек.
Третья колонна интервентов должна была идти на Кабул, 6 марта 1839 года бенгальская и бомбейская колонны прибыли в Боланский проход. Здесь сопротивления они не встретили, и, пройдя проход, провозгласили эмиром Шах-Шуджу, после того как он подписал с англичанами неравноправный договор. Затем англичане отправили отряд и 5 000 человек в Газни и взяли его штурмом, тем самым открыли себе дорогу на Кабул. Тогда Дост-Магомет бросил Кабул и ушел на север в Афганский Туркестан. Накануне решающей битвы подкупленные англичанами афганские ханы перешли на сторону оккупантов. 7 августа 1839 года англичане без боя вошли в Кабул.
Дост Мухаммед отступил за Гиндукуш, откуда с помощью узбеков кундузского ханства продолжал партизанскую войну против англичан. Он все еще надеялся на помощь России, но русские ничем не смогли ему помочь.
В это время российской задачей было укрепить и расширить пределы Персии, которая была под русским влиянием. С этой целью русские помогали ей в гератском вопросе, окончившемся ничем из-за интриг англичан.
В ноябре 1839 года, когда большая часть Афганистана была оккупирована, Россия выступает на юг. Речь идет о походе Перовского на Хивинское ханство, которое закончилось неудачей России. Возможный захват Хивы мог бы существенно изменить баланс сил в регионе и повлиять на войну в Афганистане, но этого не случилось.
Захватив юго-восточный Афганистан, оккупанты начали грабить города и села и притеснять население. Среди афганских племен нарастало глубокое возмущение. От пассивных форм протеста афганцы переходили к открытому сопротивлению. На первых порах оно проявлялось в нападениях на английские обозы, на отставших от своих частей британских солдат.
Постепенно борьба афганского народа против интервентов начинала принимать все более и более массовый характер. Она активизировалась по мере продвижения агрессоров внутрь страны. Вначале английские войска подвергались непрерывным нападениям белуджских племен. Затем в освободительную борьбу начали все более широко включаться афганские племена гильзаев.
У англичан начались реальные трудности.
Крах английской интервенции в Афганистане 1840 - 1842 гг.
Дост набрал значительное войско, переправился через Гиндукуш и нанес сильное поражение англичанам. В конце сентября — октябре 1840 г. в ущельях Кохистана произошло несколько ожесточенных сражений, а 2 ноября у перевала Парвандар разгорелась решающая битва. Дост Мухаммед возглавил успешную атаку на переправившуюся через реку конницу англичан. Обратившаяся в паническое бегство конница увлекла за собой и пехоту. Англичане понесли большие потери убитыми и ранеными. Парванская битва вызвала большой отклик во всем Афганистане и сыграла важную роль в развитии освободительного движения.
Такой успех сильно напугал англичан; они не знали, что делать, но им помог сам Дост-Магомет, добровольно явившийся в их лагерь. Дост сдался оккупантам. Что побудило его на подобные действия — осталось неизвестным. Англичане арестовали его и отправили в Индию в ссылку.
Несмотря на пленение эмира, встреченное англичанами с большим ликованием, борьба афганского народа за свободу не ослабела, а продолжала развиваться.
В начале октября 1840 г. восточногильзайские племена активно включились в освободительное движение и заняли горные проходы между Кабулом и Джелалабадом. Они наносили интервентам существенный урон, совершая налеты на обозы и отрезая снабжение английских войск из Индии.
Зимой 1840/41 г. в связи с трудностями снабжения войск оккупанты стали в более широких масштабах реквизировать продовольствие и фураж. Английским войскам вместо жалованья предоставлялись на разграбление целые округа. Оккупанты рассматривали Афганистан как свою колонию, а афганцев — как своих рабов.
Осенью 1841 г. произошло сплочение всех сил афганского народа, боровшегося за независимость. Восстание началось 2 ноября 1841 г. и явилось одним из кульминационных моментов освободительного движения в Афганистане.
Распространенным оружием в Афганистане был популярный в мире мусульман мушкет Jezail - длинное ружье, нередко нарезное или капсюльное, которое легко было узнать по изогнутому прикладу.
Афганцы добрались до резиденции британского губернатора Кабула Бернса, где его убили после того, как истребили всю охрану. После этих событий британцы были сильно деморализованы, а восстание набирало новые обороты. Вскоре власть в столице перешла в руки афганских патриотов. Под Кабулом оккупанты потеряли свыше 300 солдат и часть артиллерии.
В освобожденный Кабул прибыл Мухаммед Акбар-хан - сын Доста Мухаммеда, находившийся до этого на севере страны. С ним пришло около 6 тыс. человек узбекского народного ополчения. Оккупантам вскоре пришлось испытать на себе силу ударов этого войска.
В борьбе против агрессоров объединились все народы Афганистана. Даже афганцы и индусы, которые были завербованы в британскую армию, частично перешли на сторону повстанцев.
О власти или влиянии Шуджи уль-Мулька сейчас вообще уже никто не вспоминал. Его «армия» распалась.
Вскоре английскому командованию пришлось пойти на переговоры с повстанцами. 12 декабря 1841 г. было подписал с ними соглашение, где содержалось обязательство вывести английские войска из Афганистана, вернуть пленных и возвратить на родину Дост Мухаммеда.
В январе 1842 г. началось отступление английского гарнизона. Из Кабула вышло около 5 тысяч солдат и офицеров и 12 тысяч лагерной прислуги. Увидев, что англичане, нарушив соглашение, взяли с собой пушки, афганские вожди заявили об отказе от прежнего своего обещания охранять в пути отступления гарнизон.
При отступлении английские войска были уничтожены горными племенами. Из всего Кабульского гарнизона, не считая попавших в плен, спасся лишь один человек, добравшийся до Джелалабада.
Начало 1842 г. ознаменовалось нападениями афганских отрядов на английские гарнизоны, еще остававшиеся в некоторых городах и пунктах страны. Повстанцы очистили от чужеземцев всю страну, кроме осажденных гарнизонов в Джелалабаде и Канджаре.
Успехом закончилась осада крепости Газни, которую повстанцы освободили 7 марта 1842 г., уничтожив английский гарнизон.
В конце 1843 г. английские власти разрешили Дост Мухаммеду вернуться на родину, признав тем, что их завоевательные планы в отношении Афганистана потерпели полный крах. Вскоре Дост Мухаммед вновь стал эмиром - так закончилась война 1838—1842 гг.
Результаты войны
Эмиром Кабула снова стал Дост, правивший до самой своей смерти в 1863. Потери афганцев были громадны, хозяйство в самых крупных городах уничтожено, сельская местность разорена. В Афганистане на протяжении нескольких лет продолжался голод.
Британские военные за афганскую кампанию не получили толком ни премий, ни наград.
Впечатление от первого серьёзного поражения британской армии в колониальной войне быстро забылось на фоне успехов на других направлениях.
Афганцы показали, что в случае иноземного вторжения могут объединиться с другими народами своей страны и вместе выгнать прекрасно вооружённых интервентов, пускай даже ценой колоссальных жертв.
В 1840-е: Англичане отказались от идеи "буферных стран" и ликвидировали независимые государства между Британской Индией и Афганистаном - Пенджаб и эмираты Синда. Под их властью оказались все территории, входящие в состав современного Пакистана, включая афганскую Пешаварскую область и Хайберский проход.
Что касается России, то в 1850-е гг. она сосредоточилась на Хивинском ханстве и в 1860-х гг. завоевала Среднюю Азию до самой афганской границы.
В 1870-е гг. опасаясь, что русская армия сумеет занять Афганистан, правительство Британии развязало Вторую англо-афганскую войну.
Халфин Н. А. Провал британской агрессии в Афганистане (XIX в. — начало ХХ в.). — М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959.
Афганистан. Географическо-политический очерк. А.Е. Снесарев
Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая. Том 4. Авторы Эрнест Лависс и Альфред Рамбо;
История британской агрессии на Среднем Востоке, автор Штейнберг Е. Л.
Поступательное, в течение первых трёх четвертей XIX века, движение России на Кавказ и Туркестан заставило Англию обратить внимание на Афганистан , в то время ещё отделённый от её индийских владений обширной территорией сикхских и синдских владений. По мере приближения русских владений к границам Афганистана, военное значение Турции и Персии постепенно падало в глазах англичан и взамен этого становилось важным значение Афганистана, сделавшегося единственным барьером, отделявшим русские владения от пределов Индии. Отсюда - мысль о подчинении Афганистана или, по крайней мере, о прочном с ним союзе сделалась обязательным элементом всех соображений англичан, касавшихся обороны их индийских владений. Но изначальной причиной, заставившей Англию уже в 1808 году вступить в отношения с Афганистаном, являлась не экспансия России на юг, а планы Наполеона по захвату Британской Индии. В 1807 году был подписан франко-иранский союз, позволявший Франции провести через Иран свои войска с целью захвата Индии, поэтому Ост-Индийской компании пришлось принимать ответные действия. Так как Афганистан являлся «северными воротами» в Индию, было решено отправить туда посольство.
К 1830-м годам перевес оказался на стороне Дост-Мухаммеда, который, оставаясь правителем Кабула и Газни , раздал провинции своим братьям и сыновьям. Лишь Герат ещё оставался во власти Камрана, племянника Шах-Шуджи, последний жил в Индии, получая от англичан небольшую субсидию. Междоусобная война настолько ослабила Афганистан, что соседи стали посягать на некоторые части его территории. С востока стали угрожать Пешавару сикхи , с запада претендовали на Герат персы . Положение Дост-Мухаммеда становилось тяжёлым, но ещё более ухудшилось, когда Шах-Шуджа, побуждаемый англичанами, заключил в 1833 году союз с сикхами и вторгся в Синд, намереваясь затем идти на Кандагар и Кабул.
Находя свои силы для борьбы с ним недостаточными, Дост-Мухаммед отправил в 1834 году посольство в Россию с просьбой о помощи. Посланец эмира Хусейн Али-хан добрался до Оренбурга лишь в 1836 году , где через военного губернатора В. А. Перовского вступил в переговоры с русским правительством. Результатом этих отношений было командирование в 1837 году в Афганистан состоявшего при Перовском поручика И. В. Виткевича . Прибытие в декабре того же года в Кабул Виткевича, обнаружившее начавшиеся между Россией и Афганистаном переговоры, а также движение персидских войск к Герату , произведённое под влиянием русской дипломатии в Тегеране , оказались достаточным для Англии поводом для того, чтобы объявить войну Дост-Мухаммеду.
1 октября 1838 года генералом-губернатором Индии Джорджем Иденом был объявлен манифест, содержавший в себе объявление войны и мотивировку принятого англичанами решения.
Подготовка английского наступления
Ещё в августе 1838 года войсковые части, предназначенные для похода, были предупреждены об этом, а 13 сентября приказом главнокомандующего индийской армией генерала Фэйна был определён состав экспедиционного отряда. Пунктом сосредоточения был назначен Карнул. Отряд состоял из пяти пехотных бригад (15 полков), одной артиллерийской (5 батарей), и одной кавалерийской (3 конных полка). Пехотные бригады были сведены в две дивизии, под началом генералов Коттона и Дункана. Кроме этого отряда, именовавшегося Бенгальской армией и собиравшегося под личным начальством главнокомандующего, в Бомбее формировался другой отряд, в составе трёх бригад, пехотной (3 полка), артиллерийской и кавалерийской под началом генерала Кина (командующего Бомбейской армией). Войска, набранные Шах-Шуджей, имели около 6 тыс. человек. Они должны были вместе с Бенгальской армией переправиться через Инд по дороге на Шикарпур и оттуда идти на Кандагар и Кабул. Наконец, из Пешавара на Кабул должны были направиться сикхские полки Ранджит Сингха , и небольшой отряд индо-британских войск, всего около 10 тыс. человек под началом сына Шах-Шуджи, Теймур Мирзы и под руководством английского капитана Вада. Между тем, пока войска сосредотачивались, обстоятельства в Афганистане сильно изменились: персы, осаждавшие в это время Герат, не смогли его взять, и в начале сентября 1838 вынуждены были удалиться. Виткевича уже не было в Кабуле, Дост-Мухаммед оставался беспомощным. С отступлением персов от Герата, конечно, исчезал всякий предлог к походу в Афганистан, но тогдашний вице-король Индии лорд Оукленд настоял на осуществлении принятого решения. Однако, состав экспедиционного отряда все же был уменьшен до 21 тыс. человек, в том числе бенгальских войск - 9,5 тыс. человек, сосредоточившихся в начале декабря у Фироспура (одна дивизия генерала Коттона, состоявшая из 3 пехотных бригад). Соединённые силы бенгальских и бомбейских войск получили наименование «Индской армии», командование которой было поручено генералу Кину. Количество обозных, сопровождающих войска, было чрезмерно велико и весьма затрудняло их движение; так, за бенгальским контингентом следовал обоз из 30 тыс. вьючных верблюдов с 38 тыс. обозной прислуги. Бенгальские войска должны были следовать из Фироспура на юго-запад, через Багавальпур и затем через Синд до берегов Инда; переправа через реку у Суккура. Отсюда войска должны были следовать на северо-запад через Шикарпур и Баг, к началу Боланского прохода , затем через проход к Кветте , и отсюда через Коджакский перевал к Кандагару.
Силы, которыми располагал в то время Афганистан, были весьма незначительны. Дост-Мухаммед содержал 2,5 тыс. человек пехоты, вооруженных фитильными крупнокалиберными ружьями, 12-13 тыс. всадников и около 45 орудий. Лучшим родом войск являлась кавалерия. Кроме этого «регулярного» войска, имелось ополчение, которое при благоприятных условиях могло дать несколько десятков тысяч необученных, недисциплинированных и плохо вооружённых солдат.
Поход на Кабул
Индская армия к апрелю 1839 года сосредоточилась у Кветты и затем продолжала движение на Кандагар и Газни , не встречая нигде сопротивления со стороны афганцев. Войска испытывали лишения от недостатка в продовольствии, а также в транспортных средствах, вследствие сильного падежа обозных животных. Около 20 тыс. голов пало только на пути до Кандагара. В Кандагар индо-британские войска вступили без боя 25 апреля. Дальнейший путь их лежал на Газни. Этот город оборонялся гарнизоном под началом Гайдер-хана, сына Дост-Мухаммеда. В виду нежелания афганцев сдаваться, англичане миной взорвали крепостную стену и пошли на штурм. Гарнизон дрался до последней возможности. Около 1000 человек его легло в бою, 1600 взяты были в плен, в том числе и сам Гайдер-хан. Британцам победа стоила всего 17 убитых и 165 раненых, в том числе 18 офицеров. Несмотря, однако, на значительное превосходство неприятельских сил, Дост-Мухаммед не пал духом. Полагаясь на силу сопротивления крепости Газни , он решил свои лучшие войска под началом сына Акбар-хана бросить сначала на Пешавар, куда в апреле начали стягиваться сикхские войска Ранджит Сингха , разбить последние и уже затем всеми силами обрушиться на Индскую армию. Однако, быстрое падение Газни разрушило планы эмира. Дост-Мухаммед изменил своё намерение и принял решение с отрядом войск, силой около 6000 человек, выступить из Кабула навстречу Индской армии, и на берегах Кабул-дарьи дать ей сражение. Он дошёл со своими войсками до с. Арганды, где в отряде обнаружились такие тревожные признаки брожения и измены, что на успех сражения не оставалось никакой надежды. Тогда Дост-Мухаммед разрешил (2 августа) своим войскам покориться Шах-Шудже, а сам с небольшой горстью приверженцев (350 чел.) отступил на Бамиан . О бегстве эмира стало известно в британском лагере уже на другой день, за ним была послана погоня, но он успел миновать проходы Гиндукуша и достигнуть Афганского Туркестана. 7 августа Шах-Шуджа торжественно вступил в Кабул, а недели через три сюда же прибыл сикхский отряд Теймур мирзы, который в виду смерти Ранджит-Синга в июне 1839, только в конце июля вступил в Хайберский проход , и после непродолжительной стычки у Али-Меджида, направился в Кабул, не встречая на пути никакого сопротивления.
Начало восстаний
Таким образом Шах-Шуджа был посажен на престол и по духу декларации 1 октября 1838 года войскам надлежало возвращаться в Индию. Но в виду сомнительного положения дел, решено было возвратить домой лишь половину Индской армии, а прочие войска должны были оставаться в Афганистане под началом генерала Коттона. В сентябре из Кабула ушла вся бомбейская дивизия, направляясь через Боланский проход. В октябре ушла часть Бенгальского отряда, направляясь через Пешавар . В Афганистане остались: 7 тыс. человек англо-индийских войск. 13 тыс.человек Шах-Шуджи (содержавшихся за счет Ост-Индской компании) и 5 тыс. сикхского контингента. Главная масса этих войск оставалась в Кабуле, значительное их число было в Джелалабаде , а небольшие отряды были расположены в Кандагаре, Газни и Бамиане. Сначала всё обстояло благополучно. Прилив в страну денег внес в неё оживление и усилил торгово-промышленную деятельность, но затем подорожание предметов первой необходимости, назойливое вторжение иноземцев во внутренние дела страны, систематическое оскорбление ими религиозных и семейных чувств народа и другие причины внесли в страну общее недовольство. Назревая постепенно, оно начало обнаруживаться вскоре отдельными восстаниями в разных частях Афганистана. Гильзаи, немало тревожившие Индскую армию на пути её от Кандагара в Газни, не признавали власти Шах-Шуджи и продолжали прерывать сообщения между Кабулом и Газни. Они были усмирены, но ненадолго, в сентябре 1839 года экспедицией майора Утрама. Весной следующего года гильзаи подняли восстание в более широких размерах, причём посланные против них войска генерала Нота с большим трудом привели их к покорности. Осенью же 1839 года возмутились хайберцы. Весной 1840 года восстали хазарейцы (возле Бамиана).
Пленение Дост-Мухаммеда
Между тем, Дост-Мухаммед, после недолгого своего пребывания в Хульме, попробовал искать убежища у бухарского эмира Насруллы, но ошибся в своих расчетах и возвратился обратно в Хульм. Около этого времени (середина 1840) англичане, с целью повлиять на узбекских владетелей Афганского Туркестана, выдвинули небольшой отряд к северу от Бамиана, к Байгаку. Дост-Мухаммед воспользовался этим обстоятельством и уговорил хульмского хана напасть на Байгак. 30 августа произведено было нападение на британский пост и занимавший его отряд должен был отступить к Бамиану. Дост-Мухаммед с узбекским отрядом преследовал англичан, но 18 сентября был разбит туземными частями генерала Денни. Потеряв надежду на содействие узбеков, Дост-Мухаммед ушёл в Кугистан (провинция к северу от Кабула) и поднял в нём волнение. Против повстанцев из Кабула был выслан отряд под началом генерала Сэля. В Перванской долине (к северу от Чарикара) 2 ноября произошло сражение, в котором англичане понесли поражение. На следующий день отряд Сэля отступил к Чарикару . Таково было положение дел, когда совершилось непонятное и до сих пор не выясненное историей событие. На третий день после Перванского боя Дост-Мухаммед явился в Кабул и отдал себя в распоряжение англичан. Неудача у Насруллы, слабость узбеков, боязнь за свою голову, вероятно, недурно оцененную англичанами, вот, по-видимому обстоятельства, могущие служить разгадкой поступка Дост-Мухаммеда. Сдавшийся эмир был направлен на жительство в Индию.
Восстание
С удалением Дост-Мухаммеда и после неудачи Хивинского похода (1839-1840) Перовского , пребывание англичан в Афганистане теряло свой смысл, почему Шах-Шуджа и напомнил им об этом. Однако, англичане, по-видимому, не намеревались уходить, устраиваясь в стране, как у себя дома, разводя здесь сады, строя дома, выписывая из Индии свои семьи. Такое поведение иноземцев ещё больше настраивало против них афганское население. Озлобление постепенно увеличивалось. Мятежи и волнения стали возникать между дураниями, гильзаями и другими племенами Афганистана. Усмирение этих вспышек поглощало всё внимание англичан, но чем дальше, тем менее успешным оно становилось. Положение дел грозило общим восстанием, которое и не замедлило обнаружиться. Поводом к нему послужило сокращение и даже прекращение денежных субсидий, выдававшихся вождям гильзаев, кугистанцев, кызылбашей и других афганских племён. Шах-Шуджа, на ряд обращённых к нему по этому поводу претензий, сослался на своеволие англичан, намекнувши на желательность освободиться от иноземцев. Этого намёка было достаточно, чтобы в конце сентября 1841 года составился заговор с целью возвращения потерянного и ниспровержения господства иностранцев. Англичане, предупреждённые о заговоре, ничего не предпринимали. Начался ряд восстаний.
В конце сентября восточные гильзаи заперли в своих горах все проходы, ведущие из Кабула в Джелалабадскую область , прервав сообщение англичан с Индией. Усмирение гильзаев было поручено генералу Сэлю, уже назначенному со своей бригадой к возвращению в Индию через Пешавар. Он должен был навести порядок на гильзайских землях, следуя в Джелалабад. 11 октября он вступил в Хурд-Кабульское ущелье и, ведя по пути непрерывные бои с мятежниками, к 30 октября едва добрался до Гандамака, понеся значительные потери.
Одновременно вспыхнуло восстание в Кугистане и на пространстве между Кабулом и Кандагаром. Наконец 2 ноября произошла резня в самом Кабуле и одной из первых жертв пал англичанин Бёрнс , состоявший при Шах-Шудже в качестве неофициального советника. Два дома, в которых помещалась британская миссия были разграблены, караулы при них были вырезаны, казна (170 тыс. рупий) разграблена, вся прислуга перебита. И все это было совершено в присутствии 6 тыс. британских войск, запершихся в укреплённом лагере в расстоянии получаса пути от возмутившегося города. Со стороны генерала Эльфинстона , командовавшего в это время войсками под Кабулом не последовало никакого распоряжения, ни один британский офицер не явился на выручку своих.
Безнаказанность резни 2 ноября 1841 явилась в глазах афганцев свидетельством слабости англичан, весть об успехе восстания облетела всю страну и толпы гази (сподвижников за веру) отовсюду повалили в город. Шах-Шуджа заперся в кабульской цитадели Бала-Гиссар и ждал исхода событий. Во главе восстания стояли магометзаи, родственники Дост-Мухаммеда, избравшие эмиром Мухаммед-Земан-хана, племянника Дост-Мухаммеда и бывшего правителя Джелалабадской области. У английских войск была отнята большая часть их провиантских и артиллерийских запасов. В Кударе возмутившиеся солдаты Кугистанского полка сами перерезали своих английских офицеров. В Чарикаре полк гуркхов был осаждён афганцами в своих казармах, вынужден оставить их за недостатком воды и на пути к Кабулу был истреблён. В Чейн-дабаде, между Кабулом и Газни, был вырезан отряд капитана Вудборна. Отряд капитана Фирриза был осаждён в Хайберских горах несколькими тысячами афганцев и едва пробился до Пешавара.
Отступление и уничтожение отряда Эльфинстона
Слабый и нерешительный Эльфинстон видел всё спасение лишь в отступлении. Вместо того, чтобы принять энергичные меры, он вступил с афганцами в переговоры. Войска между тем голодали и постепенно совершенно деморализовались. Переговоры тянулись бесконечно. Английский представитель Макнактен, приглашённый на свидание с Акбар-ханом, был изменнически убит 23-го декабря. Его отрубленную голову, воткнув на пику, понесли по улицам города, а изуродованное тело было выставлено на поругание на Кабульском базаре в течение трёх дней. Со смертью Макнактена, вожди восстания сочли недействительным выработанный им договор и предложили Эльфинстону новые, более унизительные условия. В первый день 1842 года договор с афганцами был скреплен печатями 18-ти сердарей. Во исполнение этого договора англичанами были сданы афганцам: все денежные суммы, в количестве 1400000 рупий , вся артиллерия, за исключением 9 пушек, много различного огнестрельного и холодного оружия, все снаряды, амуниция, все больные и тяжело раненые с двумя при них врачами и, наконец, заложники в числе 6 офицеров. Обещанный же договором конвой из числа афганских войск не был назначен. Не получая обещанного конвоя, Эльфинстон решился двинуться в путь на свой страх и риск и 6 января английские войска в числе 4,5 тыс. человек боевого состава, с нестроевыми, женщинами, детьми и лагерной прислугой, выступили из Кабула, направляясь к Хурд-Кабульскому ущелью. Едва хвост колонны покинул лагерь, как начались нападения афганцев, орудия скоро были отняты у англичан и весь отряд был превращен в толпу, охваченную паникой. Недалеко от Джелалабада, где находился со своим отрядом генерал Сэль, афганцы довершили истребление отряда Эльфинстона. Те, что спаслись здесь, погибли дальше от холода, голода и лишений. Из 16 тыс. человек, выступивших из-под Кабула, уцелел единственный человек - доктор Брайден, который 14 января, израненный и совершенно истомлённый голодом, добрался до Джелалабада.
Окончание войны
Судьба других британских отрядов, находившихся в Афганистане, была следующая. Сэль удачно держался в Джелалабаде, отражая и даже рассеивая скопища афганцев, также удерживался и генерал Уильям Нотт в Кандагаре . Оба отказались сдать афганцам занятые ими позиции, несмотря на предписание Эльфинстона, выполнявшего договор 1 января. В Келат-и-Гильзае успешно держался капитан Креги. В Газни долго сопротивлялся полковник Памер, но, поверив афганцам, что они его пропустят в Пешавар , сдал цитадель (6 марта). Последовало немедленное нападение на гарнизон, и он был весь истреблён, за исключением Памера и нескольких офицеров, взятых в плен. Сообщения между Индией и Кабулом были прерваны ещё в октябре 1841 года. Когда в Калькутте были получены известия о кабульском восстании, через Пешавар была послана для поддержки кабульской армии бригада генерала Вильда, но она (январь 1842) не могла пробиться через Хайберский проход и была отброшена с большим уроном. Для спасения оставшихся в Афганистане отрядов Сэля и Нотта были приняты следующие меры: Поллок, сменивший Вильда, был усилен 4 пехотными полками, кавалерией и артиллерией, а из Синда была двинута на Кандагар бригада генерала Энглянда. Последний в конце марта был встречен на Коджакском перевале афганцами и отступил к Кветте. Поллок уже в феврале был в Пешаваре , но оставался здесь в течение двух месяцев. В дальнейшем, однако, действия англичан были более решительными и удачными. Выступив 3 апреля, Поллок прошёл в несколько дней до Джелалабада, где и соединился с Сэлем. 10 мая, после небольшого дела на Коджакском перевале, прибыл в Кандагар и генерал Энглянд.
После этого британским войскам предстояло или уйти из Афганистана, или наступлением вглубь страны восстановить свой престиж и освободить заложников и пленных. Новый вице-король (Эдвард Лоу) склонялся к первому, общественное мнение Англии громко требовало второго. Наконец, Нотту было приказано начать отступление из Афганистана, но кружным путём, через Газни-Кабул-Пешавар, Поллоку же было предложено поддержать Нотта движением на Кабул. Нотт выступил из Кандагара 7, Поллок из Джелалабада 20 августа. Между тем, в Кабуле, со времени ухода Эльфинстона продолжались междоусобные распри, что значительно ослабило способность афганцев к сопротивлению. Полок и Нотт двигались к Кабулу почти беспрепятственно, легко рассеивая нестройные толпы афганцев. 15 сентября в Кабул прибыл Поллок, а на другой день и Нотт. Отсюда были посланы ими в различные части страны карательные экспедиции, а Кабул отдан войскам на разграбление. После почти месячного пребывания под Кабулом, 12 октября английские отряды выступили на Пешавар. Это отступление было похоже на бегство. Отряд Нотта, шедший позади подвергался непрерывным нападениям афганцев. В последних числах декабря войска достигли пределов Индии. Тогда же Дост-Мухаммед получил разрешение возвратиться в Афганистан, где, в виду смерти Шах-Шуджи, вскоре и занял престол эмиров. Несмотря на отступление, британцы усилили своё военное присутствие на территории Афганистана. Так закончилась первая англо-афганская война. Она стоила более 18 тыс. человек, 25 млн фунтов стерлингов и подорвала в значительной мере престиж английской армии, но и при этом усилила её присутствие в Средней Азии.
Первая англо-афганская война - война между Великобританией и Афганистаном 1838-1842 годов.
Причины
Поступательное, в течение первых трёх четвертей XIX века, движение России на Кавказ и Туркестан заставило Англию обратить внимание на Афганистан , в то время ещё отделённый от её индийских владений обширной территорией сикхских и синдских владений. По мере приближения русских владений к границам Афганистана, военное значение Турции и Персии постепенно падало в глазах англичан и взамен этого становилось важным значение Афганистана, сделавшегося единственным барьером, отделявшим русские владения от пределов Индии. Отсюда - мысли о подчинении Афганистана, или, по крайней мере, о прочном с ним союзе сделалась обязательным элементом всех соображений англичан, касавшихся обороны их индийских владений. Но изначальной причиной, заставившей Англию уже в 1808 году вступить в отношения с Афганистаном, являлась не экспансия России на юг, а планы Наполеона по захвату Британской Индии. В 1807 году был подписан франко-иранский союз, позволявшей Франции провести через Иран свои войска с целью захвата Индии, поэтому Ост-Индийской компании пришлось принимать ответные действия. Так как Афганистан являлся «северными воротами» в Индию, было решено отправить туда посольство.
К 1830-м годам перевес оказался на стороне Дост-Мухаммеда, который, оставаясь правителем Кабула и Газни , раздал провинции своим братьям и сыновьям. Лишь Герат ещё оставался во власти Камрана, племянника Шах-Шуджи, последний жил в Индии, получая от англичан небольшую субсидию. Междоусобная война настолько ослабила Афганистан, что соседи стали посягать на некоторые части его территории. С востока стали угрожать Пешавару сикхи , с запада претендовали на Герат персы . Положение Дост-Мухаммеда становилось тяжёлым, но ещё более ухудшилось, когда Шах-Шуджа, побуждаемый англичанами, заключил в 1833 году союз с сикхами и вторгся в Синд, намереваясь затем идти на Кандагар и Кабул.
Находя свои силы для борьбы с ним недостаточными, Дост-Мухаммед отправил в 1834 году посольство в Россию с просьбой о помощи. Посланец эмира Хусейн Али-хан добрался до Оренбурга лишь в 1836 году , где через военного губернатора В. А. Перовского вступил в переговоры с русским правительством. Результатом этих отношений было командирование в 1837 году в Афганистан состоявшего при Перовском поручика И. В. Виткевича . Прибытие в декабре того же года в Кабул Виткевича, обнаружившее начавшиеся между Россией и Афганистаном переговоры, а также движение персидских войск к Герату , произведённое под влиянием русской дипломатии в Тегеране , оказались достаточным для Англии поводом для того, чтобы объявить войну Дост-Мухаммеду.
1 октября 1838 года генералом-губернатором Индии Джорджем Иденом был объявлен манифест, содержавший в себе объявление войны и мотивировку принятого англичанами решения.
Подготовка английского наступления
Ещё в августе 1838 года войсковые части, предназначенные для похода, были предупреждены об этом, а 13 сентября приказом главнокомандующего индийской армией генерала Фэйна был определён состав экспедиционного отряда. Пунктом сосредоточения был назначен Карнул. Отряд состоял из пяти пехотных бригад (15 полков), одной артиллерийской (5 батарей), и одной кавалерийской (3 конных полка). Пехотные бригады были сведены в две дивизии, под началом генералов Коттона и Дункана. Кроме этого отряда, именовавшегося Бенгальской армией и собиравшегося под личным начальством главнокомандующего, в Бомбее формировался другой отряд, в составе трёх бригад, пехотной (3 полка), артиллерийской и кавалерийской под началом генерала Кина (командующего Бомбейской армией). Войска, набранные Шах-Шуджей, имели около 6 тыс. человек. Они должны были вместе с Бенгальской армией переправиться через Инд по дороге на Шикарпур и оттуда идти на Кандагар и Кабул. Наконец, из Пешавара на Кабул должны были направиться сикхские полки Ранджит Сингха , и небольшой отряд индо-британских войск, всего около 10 тыс. человек под началом сына Шах-Шуджи, Теймур Мирзы и под руководством английского капитана Вада. Между тем, пока войска сосредотачивались, обстоятельства в Афганистане сильно изменились: персы, осаждавшие в это время Герат, не смогли его взять, и в начале сентября 1838 вынуждены были удалиться. Виткевича уже не было в Кабуле, Дост-Мухаммед оставался беспомощным. С отступлением персов от Герата, конечно, исчезал всякий предлог к походу в Афганистан, но тогдашний вице-король Индии лорд Оукленд настоял на осуществлении принятого решения. Однако, состав экспедиционного отряда все же был уменьшен до 21 тыс. человек, в том числе бенгальских войск - 9,5 тыс. человек, сосредоточившихся в начале декабря у Фироспура (одна дивизия генерала Коттона, состоявшая из 3 пехотных бригад). Соединённые силы бенгальских и бомбейских войск получили наименование «Индской армии», командование которой было поручено генералу Кину. Количество обозных, сопровождающих войска, было чрезмерно велико и весьма затрудняло их движение; так, за бенгальским контингентом следовал обоз из 30 тыс. вьючных верблюдов с 38 тыс. обозной прислуги. Бенгальские войска должны были следовать из Фироспура на юго-запад, через Багавальпур и затем через Синд до берегов Инда; переправа через реку у Суккура. Отсюда войска должны были следовать на северо-запад через Шикарпур и Баг, к началу Боланского прохода , затем через проход к Кветте , и отсюда через Коджакский перевал к Кандагару.
Силы, которыми располагал в то время Афганистан, были весьма незначительны. Дост-Мухаммед содержал 2,5 тыс. человек пехоты, вооруженных фитильными крупнокалиберными ружьями, 12-13 тыс. всадников и около 45 орудий. Лучшим родом войск являлась кавалерия. Кроме этого «регулярного» войска, имелось ополчение, которое при благоприятных условиях могло дать несколько десятков тысяч необученных, недисциплинированных и плохо вооружённых солдат.
Поход на Кабул
Индская армия к апрелю 1839 года сосредоточилась у Кветты и затем продолжала движение на Кандагар и Газни , не встречая нигде сопротивления со стороны афганцев. Войска испытывали лишения от недостатка в продовольствии, а также в транспортных средствах, вследствие сильного падежа обозных животных. Около 20 тыс. голов пало только на пути до Кандагара. В Кандагар индо-британские войска вступили без боя 25 апреля. Дальнейший путь их лежал на Газни. Этот город оборонялся гарнизоном под началом Гайдер-хана , сына Дост-Мухаммеда. В виду нежелания афганцев сдаваться, англичане миной взорвали крепостную стену и пошли на штурм. Гарнизон дрался до последней возможности. Около 1000 человек его легло в бою, 1600 взяты были в плен, в том числе и сам Гайдер-хан. Британцам победа стоила всего 17 убитых и 165 раненых, в том числе 18 офицеров. Несмотря, однако, на значительное превосходство неприятельских сил, Дост-Мухаммед не пал духом. Полагаясь на силу сопротивления крепости Газни , он решил свои лучшие войска под началом сына Акбар-хана бросить сначала на Пешавар, куда в апреле начали стягиваться сикхские войска Ранджит Сингха , разбить последние и уже затем всеми силами обрушиться на Индскую армию. Однако, быстрое падение Газни разрушило планы эмира. Дост-Мухаммед изменил своё намерение и принял решение с отрядом войск, силой около 6000 человек, выступить из Кабула навстречу Индской армии, и на берегах Кабул-дарьи дать ей сражение. Он дошёл со своими войсками до с. Арганды, где в отряде обнаружились такие тревожные признаки брожения и измены, что на успех сражения не оставалось никакой надежды. Тогда Дост-Мухаммед разрешил (2 августа) своим войскам покориться Шах-Шудже, а сам с небольшой горстью приверженцев (350 чел.) отступил на Бамиан . О бегстве эмира стало известно в британском лагере уже на другой день, за ним была послана погоня, но он успел миновать проходы Гиндукуша и достигнуть Афганского Туркестана. 7 августа Шах-Шуджа торжественно вступил в Кабул, а недели через три сюда же прибыл сикхский отряд Теймур мирзы, который в виду смерти Ранджит-Синга в июне 1839, только в конце июля вступил в Хайберский проход , и после непродолжительной стычки у Али-Меджида, направился в Кабул, не встречая на пути никакого сопротивления.
Начало восстаний
Таким образом Шах-Шуджа был посажен на престол и по духу декларации 1 октября 1838 года войскам надлежало возвращаться в Индию. Но в виду сомнительного положения дел, решено было возвратить домой лишь половину Индской армии, а прочие войска должны были оставаться в Афганистане под началом генерала Коттона. В сентябре из Кабула ушла вся бомбейская дивизия, направляясь через Боланский проход. В октябре ушла часть Бенгальского отряда, направляясь через Пешавар . В Афганистане остались: 7 тыс. человек англо-индийских войск. 13 тыс.человек Шах-Шуджи (содержавшихся за счет Ост-Индской компании) и 5 тыс. сикхского контингента. Главная масса этих войск оставалась в Кабуле, значительное их число было в Джелалабаде , а небольшие отряды были расположены в Кандагаре, Газни и Бамиане. Сначала всё обстояло благополучно. Прилив в страну денег внес в неё оживление и усилил торгово-промышленную деятельность, но затем подорожание предметов первой необходимости, назойливое вторжение иноземцев во внутренние дела страны, систематическое оскорбление ими религиозных и семейных чувств народа и другие причины внесли в страну общее недовольство. Назревая постепенно, оно начало обнаруживаться вскоре отдельными восстаниями в разных частях Афганистана. Гильзаи, немало тревожившие Индскую армию на пути её от Кандагара в Газни, не признавали власти Шах-Шуджи и продолжали прерывать сообщения между Кабулом и Газни. Они были усмирены, но ненадолго, в сентябре 1839 года экспедицией майора Утрама. Весной следующего года гильзаи подняли восстание в более широких размерах, причём посланные против них войска генерала Нота с большим трудом привели их к покорности. Осенью же 1839 года возмутились хайберцы. Весной 1840 года восстали хазарейцы (возле Бамиана).
Пленение Дост-Мухаммеда
Между тем, Дост-Мухаммед, после недолгого своего пребывания в Хульме, попробовал искать убежища у бухарского эмира Насруллы, но ошибся в своих расчетах и возвратился обратно в Хульм. Около этого времени (середина 1840) англичане, с целью повлиять на узбекских владетелей Афганского Туркестана, выдвинули небольшой отряд к северу от Бамиана, к Байгаку . Дост-Мухаммед воспользовался этим обстоятельством и уговорил хульмского хана напасть на Байгак. 30 августа произведено было нападение на британский пост и занимавший его отряд должен был отступить к Бамиану. Дост-Мухаммед с узбекским отрядом преследовал англичан, но 18 сентября был разбит туземными частями генерала Денни. Потеряв надежду на содействие узбеков, Дост-Мухаммед ушёл в Кугистан (провинция к северу от Кабула) и поднял в нём волнение. Против повстанцев из Кабула был выслан отряд под началом генерала Сэля. В Перванской долине (к северу от Чарикара) 2 ноября произошло сражение, в котором англичане понесли поражение. На следующий день отряд Сэля отступил к Чарикару . Таково было положение дел, когда совершилось непонятное и до сих пор не выясненное историей событие. На третий день после Перванского боя Дост-Мухаммед явился в Кабул и отдал себя в распоряжение англичан. Неудача у Насруллы, слабость узбеков, боязнь за свою голову, вероятно, недурно оцененную англичанами, вот, по-видимому обстоятельства, могущие служить разгадкой поступка Дост-Мухаммеда. Сдавшийся эмир был направлен на жительство в Индию.
Восстание
С удалением Дост-Мухаммеда и после неудачи Хивинского похода Перовского , пребывание англичан в Афганистане теряло свой смысл, почему Шах-Шуджа и напомнил им об этом. Однако, англичане, по-видимому, не намеревались уходить, устраиваясь в стране, как у себя дома, разводя здесь сады, строя дома, выписывая из Индии свои семьи. Такое поведение иноземцев ещё больше настраивало против них афганское население. Озлобление постепенно увеличивалось. Мятежи и волнения стали возникать между дураниями, гильзаями и другими племенами Афганистана. Усмирение этих вспышек поглощало всё внимание англичан, но чем дальше, тем менее успешным оно становилось. Положение дел грозило общим восстанием, которое и не замедлило обнаружиться. Поводом к нему послужило сокращение и даже прекращение денежных субсидий, выдававшихся вождям гильзаев, кугистанцев, кызылбашей и других афганских племён. Шах-Шуджа, на ряд обращённых к нему по этому поводу претензий, сослался на своеволие англичан, намекнувши на желательность освободиться от иноземцев. Этого намёка было достаточно, чтобы в конце сентября 1841 года составился заговор с целью возвращения потерянного и ниспровержения господства иностранцев. Англичане, предупреждённые о заговоре, ничего не предпринимали. Начался ряд восстаний.
В конце сентября восточные гильзаи заперли в своих горах все проходы, ведущие из Кабула в Джелалабадскую область , прервав сообщение англичан с Индией. Усмирение гильзаев было поручено генералу Сэлю, уже назначенному со своей бригадой к возвращению в Индию через Пешавар. Он должен был навести порядок на гильзайских землях, следуя в Джелалабад. 11 октября он вступил в Хурд-Кабульское ущелье и, ведя по пути непрерывные бои с мятежниками, к 30 октября едва добрался до Гандамака , понеся значительные потери.
Одновременно вспыхнуло восстание в Кугистане и на пространстве между Кабулом и Кандагаром. Наконец 2 ноября произошла резня в самом Кабуле и одной из первых жертв пал англичанин Бёрнс , состоявший при Шах-Шудже в качестве неофициального советника. Два дома, в которых помещалась британская миссия были разграблены, караулы при них были вырезаны, казна (170 тыс. рупий) разграблена, вся прислуга перебита. И все это было совершено в присутствии 6 тыс. британских войск, запершихся в укреплённом лагере в расстоянии получаса пути от возмутившегося города. Со стороны генерала Эльфинстона, командовавшего в это время войсками под Кабулом не последовало никакого распоряжения, ни один британский офицер не явился на выручку своих.
Безнаказанность резни 2 ноября 1841 явилась в глазах афганцев свидетельством слабости англичан, весть об успехе восстания облетела всю страну и толпы гази (сподвижников за веру) отовсюду повалили в город. Шах-Шуджа заперся в кабульской цитадели Бала-Гиссар и ждал исхода событий. Во главе восстания стояли магометзаи, родственники Дост-Мухаммеда, избравшие эмиром Мухаммед-Земан-хана, племянника Дост-Мухаммеда и бывшего правителя Джелалабадской области. У английских войск была отнята большая часть их провиантских и артиллерийских запасов. В Кударе возмутившиеся солдаты Кугистанского полка сами перерезали своих английских офицеров. В Чарикаре полк гуркхов был осаждён афганцами в своих казармах, вынужден оставить их за недостатком воды и на пути к Кабулу был истреблён. В Чейн-дабаде, между Кабулом и Газни, был вырезан отряд капитана Вудборна. Отряд капитана Фирриза был осаждён в Хайберских горах несколькими тысячами афганцев и едва пробился до Пешавара.
Отступление и уничтожение отряда Эльфинстона
Слабый и нерешительный Эльфинстон видел всё спасение лишь в отступлении. Вместо того, чтобы принять энергичные меры, он вступил с афганцами в переговоры. Войска между тем голодали и постепенно совершенно деморализовались. Переговоры тянулись бесконечно. Английский представитель Макнактен, приглашённый на свидание с Акбар-ханом, был изменнически убит 23-го декабря. Его отрубленную голову, воткнув на пику, понесли по улицам города, а изуродованное тело было выставлено на поругание на Кабульском базаре в течение трёх дней. Со смертью Макнактена, вожди восстания сочли недействительным выработанный им договор и предложили Эльфинстону новые, более унизительные условия. В первый день 1842 года договор с афганцами был скреплен печатями 18-ти сердарей. Во исполнение этого договора англичанами были сданы афганцам: все денежные суммы, в количестве 1400000 рупий , вся артиллерия, за исключением 9 пушек, много различного огнестрельного и холодного оружия, все снаряды, амуниция, все больные и тяжело раненые с двумя при них врачами и, наконец, заложники в числе 6 офицеров. Обещанный же договором конвой из числа афганских войск не был назначен. Не получая обещанного конвоя, Эльфинстон решился двинуться в путь на свой страх и риск и 6 января английские войска в числе 4,5 тыс. человек боевого состава, с нестроевыми, женщинами, детьми и лагерной прислугой, выступили из Кабула, направляясь к Хурд-Кабульскому ущелью. Едва хвост колонны покинул лагерь, как начались нападения афганцев, орудия скоро были отняты у англичан и весь отряд был превращен в толпу, охваченную паникой. Недалеко от Джелалабада, где находился со своим отрядом генерал Сэль, афганцы довершили истребление отряда Эльфинстона. Те, что спаслись здесь, погибли дальше от холода, голода и лишений. Из 16 тыс. человек, выступивших из-под Кабула, уцелел единственный человек - доктор Брайден, который 14 января, израненный и совершенно истомлённый голодом, добрался до Джелалабада.
Окончание войны
Судьба других британских отрядов, находившихся в Афганистане, была следующая. Сэль удачно держался в Джелалабаде, отражая и даже рассеивая скопища афганцев, также удерживался и генерал Нотт в Кандагаре . Оба отказались сдать афганцам занятые ими позиции, несмотря на предписание Эльфинстона, выполнявшего договор 1 января. В Келат-и-Гильзае успешно держался капитан Креги. В Газни долго сопротивлялся полковник Памер, но поверив афганцам, что они его пропустят в Пешавар , сдал цитадель (6 марта). Последовало немедленное нападение на гарнизон, и он был весь истреблен, за исключением Памера и нескольких офицеров, взятых в плен. Сообщения между Индией и Кабулом были прерваны ещё в октябре 1841 года. Когда в Калькутте были получены известия о кабульском восстании, через Пешавар была послана для поддержки кабульской армии бригада генерала Вильда, но она (январь 1842) не могла пробиться через Хайберский проход и была отброшена с большим уроном. Для спасения оставшихся в Афганистане отрядов Сэля и Нотта были приняты следующие меры: Поллок, сменивший Вильда, был усилен 4 пехотными полками, кавалерией и артиллерией, а из Синда была двинута на Кандагар бригада генерала Энглянда. Последний в конце марта был встречен на Коджакском перевале афганцами и отступил к Кветте. Поллок уже в феврале был в Пешаваре , но оставался здесь в течение двух месяцев. В дальнейшем, однако, действия англичан были более решительными и удачными. Выступив 3 апреля, Поллок прошёл в несколько дней до Джелалабада, где и соединился с Сэлем. 10 мая, после небольшого дела на Коджакском перевале, прибыл в Кандагар и генерал Энглянд.
После этого британским войскам предстояло или уйти из Афганистана, или наступлением вглубь страны восстановить свой престиж и освободить заложников и пленных. Новый вице-король склонялся к первому, общественное мнение Англии громко требовало второго. Наконец, Нотту было приказано начать отступление из Афганистана, но кружным путём, через Газни-Кабул-Пешавар, Поллоку же было предложено поддержать Нотта движением на Кабул. Нотт выступил из Кандагара 7, Поллок из Джелалабада 20 августа. Между тем, в Кабуле, со времени ухода Эльфинстона продолжались междоусобные распри, что значительно ослабило способность афганцев к сопротивлению. Полок и Нотт двигались к Кабулу почти беспрепятственно, легко рассеивая нестройные толпы афганцев. 15 сентября в Кабул прибыл Поллок, а на другой день и Нотт. Отсюда были посланы ими в различные части страны карательные экспедиции, а Кабул отдан войскам на разграбление. После почти месячного пребывания под Кабулом, 12 октября английские отряды выступили на Пешавар. Это отступление было похоже на бегство. Отряд Нотта, шедший позади подвергался непрерывным нападениям афганцев. В последних числах декабря войска достигли пределов Индии. Тогда же Дост-Мухаммед получил разрешение возвратиться в Афганистан, где, в виду смерти Шах-Шуджи, вскоре и занял престол эмиров. Так закончилась первая англо-афганская война. Она стоила более 18 тыс. человек, 25 млн фунтов стерлингов и сильно умалила политическое значение и военный престиж англичан в Средней Азии.
См. также
Источники
- Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. - СПб. : т-во И. В. Сытина, 1911-1915.
В культуре
Напишите отзыв о статье "Первая англо-афганская война"
Литература
- Халфин Н. А. Провал британской агрессии в Афганистане
- (англ.)
- (англ.)
- (англ.)
Примечания
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Первая англо-афганская война
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu"il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n"avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
