П. Н

Павел Николаевич Милюков (1859-1943) - теоретик либерал-демо- кратизма и лидер Партии конституционных демократов, известный историк, политолог, политик. Родился в Москве. Его отец, разночинец, получивший архитектурное образование, совмещал работу по специальности с педагогической деятельностью. Мать - дворянка из рода Султановых, была властной женщиной и играла в семье главную роль.

Навел Милюков рано созрел для сознательной самостоятельной жизни. Этому способствовал устойчивый интерес к литературе, музыке, живописи, истории. В гимназические годы он писал стихи, блестяще играл на скрипке, с упоением читал античных авторов. Организовал в гимназии кружок для политических дискуссий. В 1877 г. умер отец, и Павел, как старший мужчина в семье, начинает помогать матери и младшему брату, зарабатывая средства частными уроками.

В 18 лет Милюков поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Наиболее выдающимися его учителями были В. О. Ключевский и П. Г. Виноградов. Здесь тоже проявились лидерские качества будущего политика: за участие в движении студентов-конституционалистов Милюков был исключен из университета с правом продолжения учебы через год. По окончании курса он был оставлен на кафедре русской истории. В 1892 г., защитив диссертацию «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого», он получил степень магистра.

Идеи, сформулированные в этой работе, составили основу его научных взглядов. Это - детерминация экономическими отношениями государственного устройства страны. Но в отличие от стран Запада, экономическое развитие России происходит под воздействием, главным образом, государства, т. е. не снизу вверх, а сверху вниз. Развитие цивилизации в России, по мнению Милюкова, пошло по европейскому пути, но было задержано условиями окружающей среды. Петровские реформы не были субъективными «деяниями царя»; они органично вписались в исторический процесс, были подготовлены внутренней эволюцией русского общества.

Кроме преподавания русской истории П. Н. Милюков занимается просветительской деятельностью. От московской комиссии по самообразованию он читал в 11ижнем Новгороде лекции об общественных движениях в России. За осуждение самодержавия он был уволен из университета и сослан на три года в Рязань. Именно там он выполнил основную работу по написанию «Очерков по истории русской культуры».

В 1897 г. Милюков принял приглашение из Болгарии и возглавил кафедру всеобщей истории Софийского высшего училища. Свою профессиональную деятельность он сочетал с изучением славянской культуры и политической ситуации на Балканах (опубликовал в «Русских ведомостях» в 1897-1899 гг. «Письма с дороги»).

По возвращении в Россию, в Петербург (1899), он председательствует на собрании, посвященном памяти П. Н. Лаврова. На этот раз его осуждают на полгода тюрьмы с последующим запретом проживания в Петербурге. После отбывания наказания (1890) Милюков поселился за городом на станции Удельная.

В следующий период своей деятельности он готовит проект программного заявления либерального журнала «Освобождение» (1902), публикует монографию «Из истории русской интеллигенции» (1903), предпринимает зарубежную поездку (1903-1905), во время которой читает лекции «О России и славянах» в Чикагском и Гарвардском университетах, издает на английском и французском языках книгу «Россия и ее кризис» (Чикаго, 1905), посещает (кроме США) Канаду, Австро-Венгрию, Англию, Францию, где встречается с известными политологами, политиками, общественными деятелями (А. Лоуэлл, Р. Макдональд), в том числе русскими эмигрантами (П. А. Кропоткин, А. В. Чайковский, Е. К. Брешко-Брешковская, В. И. Ленин и др.).

По возвращении в Россию (1905) Милюков избирается председателем съезда Союза союзов - авторитетной общественной и профессиональной организации, принявшей воззвание с требованием созыва Учредительного собрания. В августе 1905 г. за публикацию «Политическое значение закона 6 августа» Милюков был вновь арестован и просидел месяц в «Крестах». После этого он обосновался в Москве, где вошел в кружок законоведов (М. М. Ковалевский, С. А. Муромцев, Ф. Ф. Кокошкин, П. И. Новгородцев), занимавшихся обсуждением текста будущей российской конституции.

В условиях расширявшихся политических свобод он подключается к процессу партийного строительства. Он ставит цель создать не революционную, а конституционную партию. На учредительном съезде Конституционно-демократической партии (КДП) (октябрь 1905) Милюков делает вступительное обращение и доклад о тактике. На II съезде КДП-ПНС (Партии народной свободы) он читает доклад (январь 1906), который стал основой решения по вопросам идеологии, тактики и организации.

Милюков являлся признанным лидером КДП-ПНС, соредактором (с Н. В. Гессеном) партийной газеты «Речь» и автором почти всех ее передовиц (изданы в книге «Год борьбы», СПб., 1907). На III съезде (сентябрь 1906) КДП-ПНС отмежевалась от революционных действий левых сил - социал-демократов, эсеров и анархистов («не штурм, а правильная осада»), В то же время Милюков проводит разграничительную линию справа: он все более расходится с лидером октябристов А. И. Гучковым, не признававшим необходимости давления на царя с целью скорейшего установления конституционализма и парламентаризма. Он называет КДП-ПНС «внеклассовой» парламентской партией, партией «третьей возможности» (ни левой, ни правой).

Не имея возможности избираться в I и II Государственную думу, Милюков фактически руководил самой многочисленной фракцией кадетов. После роспуска царем I Государственной думы именно он составил Выборгское воззвание депутатов, призвавшее население к гражданскому" неповиновению.

В 1910 г. П. Н. Милюков принял участие в сборнике «Интеллигенция в России», который явился ответом либерально-демократической интеллигенции религиозно-консервативным авторам сборника «Вехи» (1909). В статье «Интеллигенция и историческая традиция» Милюков, признавая исторически сложившийся отрыв интеллигенции от народа, «отщепенство» интеллигенции, показал тем не менее ее громадное значение в обществе, которое только усиливается с началом новой политической жизни (после Манифеста

17 октября 1905). Причем новые политические реалии (выборы, партийная борьба, работа Государственной думы, полемика в прессе и т. д.) будут служить, по его мнению, совместной деятельности и взаимопониманию интеллигенции и народных низов. Другие обвинения русской интеллигенции в безрелигиозности, безгосу- дарственности и безнациональности лишь проявляют, как полагал Милюков, философско-идеологическую (неославянофильство, православный русский национализм) и политическую (правый спектр сил) позицию авторов «Вех». П. Н. Милюков не только утверждал историчность и органичность европейской и русской интеллигенции, не только открывал перспективу преодолению ее «отщепенства», но и указывал путь демократического развития всего общества - путь совместной общественной и политической деятельности, отказа от сословных привилегий, приобщения народных низов к культуре, политике, образованию.

В III и IV Думах П. Н. Милюков был уже полноправным депутатом, руководителем фракции, специализировавшимся на вопросах конституционализма и иностранной политики. По отношению к войне кадеты заняли позицию освобождения родины, Европы и славянства от германской гегемонии, освобождения мира от невыносимой тяжести все увеличивающихся вооружений.

В 1915 г. Милюков стал инициатором и фактическим лидером Прогрессивного блока, в который вошли лево- и правоцентристские партии и который выдвинул программу создания правительства доверия, изменения управления страной, амнистии за политические и религиозные преступления, отмены ограничений для евреев и преследований украинцев, дарования автономии Польше, восстановления профсоюзов, уравнивания крестьян в правах с другими классами, реформы городских и земских учреждений. 1 ноября 1916 г. лидер кадетов произнес в Думе знаменитую речь о политике царского правительства, в которой рефреном звучало: «Что это, глупость или измена?» Общественный резонанс выступления был настолько велик, что председатель Совета министров Б. В. Штюрмер был немедленно уволен в отставку. В конце 1916 г. ведущие деятели Прогрессивного блока (Г. Е. Львов, А. И. Гучков, П. Н. Милюков) обсуждали идею дворцового переворота с целью передачи власти наследнику Алексею при регентстве великого князя Михаила Александровича, покладистый характер и либеральные убеждения которого могли стать гарантией российскому конституционному строю.

Во время Февральской революции 1917 г. Милюков сыграл решающую роль в определении состава Временного правительства и особенно в выборе его председателя - председателя Земской организации князя Г. Е. Львова. Сам Милюков был утвержден на должности министра иностранных дел. Свою линию на этом посту он определял в активной борьбе на три фронта: 1) против цим- мервальдизма (интернационализма), за сохранение общей внешней политики с союзниками, 2) против устремлений Керенского к усилению собственной власти и 3) за сохранение полноты власти правительства, созданного революцией. Как министр иностранных дел, Милюков высказывался также за освобождение славянских народов, населяющих Австро-Венгрию, и создание чешско-словацкого и сербско-хорватского государств, слияние украинских земель Австро-Венгрии с Россией, за обладание Константинополем и черноморскими проливами. За последнее требование он был прозван «Дарданельским». Исходя из этих целей правительства, совпадавших с российскими национальными интересами, Милюков составил ноту Временного правительства (от 27 марта 1917).

Левые партии, поддержанные А. Ф. Керенским, всячески компрометировали заявление Милюкова, выступили за немедленный мир «без аннексий и контрибуций». В Петрограде произошли столкновения между сторонниками левых партий, выдвинувшими лозунг «Долой Милюкова, долой министров-капигалистов!» и сторонниками центристских сил под лозунгом «Доверие Милюкову! Да здравствует Временное правительство! Долой Ленина!» Были жертвы. Выходом из политического кризиса, по мнению многих, было создание коалиционного правительства с участием левых и центристских партий. В новом правительстве Милюкову предлагали пост министра народного просвещения, но он решительно отказался. Это был ник его политической карьеры.

В дальнейшем он продолжал оставаться председателем ЦК КДП-ПДС, но запрет партии кадетов пришедшими к власти большевиками (октябрь 1917) положил конец его легальной деятельности в Петрограде. Милюков выехал в Новочеркасск. Но, ознакомившись с проектом «Политической программы генерала Корнилова», выразил несогласие с тем, что документы и правительство на Юге России создавались без консультаций с политическими партиями. Перебравшись в Киев, он вступил в контакт с германским командованием, за что был осужден ЦК КДП-ПДС. Милюков сложил с себя обязанности председателя ЦК. После изгнания армии Врангеля из Крыма он отказался от попыток вооруженного свержения большевиков.

С 1920 г. Милюков жил в Париже, работал главным редактором газеты русского зарубежья «Последние новости». Выдвинул концепцию «постепенной эволюции советской политической системы в демократическую». В 1922 г. во время выступления в Берлине в него стреляли русские монархисты. Пулю принял на себя закрывший его своим телом В. Д. Набоков, член ЦК КДП-ПДС. С началом Великой Отечественной войны Милюков заявил о солидарности с СССР. В последние годы жил в небольших городках на юге Франции.

Милюков Павел Николаевич (1859-1943), русский политический деятель, лидер партии кадетов, историк. Родился 15 (27) января 1859 в Москве, в семье инспектора и преподавателя Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Учился в 1-й московской гимназии, где обнаружил большие способности в области гуманитарных наук, особенно в изучении языков; в 1877 поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Занимался у профессоров Ф.Ф.Фортунатова, В.Ф.Миллера, М.М.Троицкого, В.И.Герье, П.Г.Виноградова, В.О.Ключевского. Общение с последним определило выбор профессии и научные интересы, связанные с изучением истории Отечества.

С первого курса университета Милюков включился в студенческое движение, примкнул к его умеренному крылу, ратовавшему за университетскую автономию. В 1881 как деятельный участник движения был арестован, затем исключен из университета (с правом восстановления через год). Пропущенное для занятий время провел в Италии, где изучал искусство эпохи Возрождения.

После окончания университета был оставлен на кафедре русской истории, которую возглавлял В.О.Ключевский, для «приготовления к профессорскому званию». Готовясь к магистерскому (кандидатскому) экзамену, читал спецкурсы по историографии, исторической географии, истории колонизации России. Курс по историографии позднее был оформлен в книгу Главные течения русской исторической мысли (1896). Одновременно преподавал в 4-й женской гимназии, в Земледельческом училище, на высших женских курсах.

В 1892 Милюков защитил магистерскую диссертацию по вышедшей в том же году книге Государственное хозяйство России в первой четверти ХVIII столетия и реформа Петра Великого. В предисловии автор писал: историческая наука «ставит на очередь изучение материальной стороны исторического процесса, изучение истории экономической и финансовой, истории социальной, истории учреждений». Диссертация была высоко оценена научной общественностью: автор получил за нее премию имени С.М.Соловьева. Однако предложение присудить сразу докторскую степень не прошло, с протестом выступил В.О.Ключевский, и это на долгие годы охладило отношения между учеником и учителем.

Постепенно Милюков все больше внимания начал уделять просветительской деятельности. Был избран председателем Комиссии по организации домашнего чтения, сотрудничал в Московском комитете грамотности, неоднократно выезжал в провинцию с чтением лекций. В 1894 за цикл прочитанных в Нижнем Новгороде лекций, в которых содержались «намеки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия», Милюкова арестовали, исключили из Московского университета и выслали в Рязань.

Прожитые в ссылке годы были заполнены научной работой. В Рязани Милюков приступил к своему самому значительному исследованию - Очеркам по истории русской культуры (сначала печатались в журнале, в 1896-1903 вышли отдельным изданием в трех выпусках). В первом выпуске изложены «общие понятия» об истории, ее задачах и методах научного познания, определены теоретические подходы автора к анализу исторического материала; здесь же - очерки о населении, экономическом, государственном и социальном строе. Во втором и третьем выпусках рассматривается культура России - роль церкви, веры, школы, различных идеологических течений.

В ссылке Милюков получил приглашение из Софийского высшего училища в Болгарии возглавить кафедру всеобщей истории. Власти разрешили поездку. В Болгарии ученый пробыл два года, читал лекции, изучал болгарский и турецкий языки (всего Милюков знал 18 иностранных языков). Сознательное игнорирование торжественного приема в российском посольстве в Софии по случаю именин Николая II вызвало раздражение в Петербурге. От болгарского правительства потребовали уволить Милюкова. «Безработный» ученый переехал в Турцию, где принял участие в экспедиции Константинопольского археологического института, в раскопках в Македонии.

По возвращении в Петербург за участие в собрании, посвященном памяти П.Л.Лаврова, ученый был вновь арестован и полгода провел в тюрьме. Проживал в окрестностях Петербурга, так как ему было запрещено жить в столице. В этот период Милюков сблизился с либеральной земской средой. Стал одним из основателей журнала «Освобождение» и политической организации российских либералов «Союз освобождения». В 1902-1904 неоднократно выезжал в Англию, затем в США, где читал лекции в Чикагском и Гарвардском университетах, в Бостонском институте имени Лоуэлла. Прочитанный курс был оформлен в книгу Россия и ее кризис (1905).

Первую русскую революцию ученый встретил за границей. В апреле 1905 вернулся в Россию и сразу включился в политическую борьбу. В середине октября Милюков возглавил созданную российскими либералами конституционно-демократическую (кадетскую) партию. Программа партии провозглашала необходимость превращения России в конституционную монархию, народного представительства с законодательными правами, отмены сословных привилегий, установления демократических свобод. Национальная часть программы, отстаивая идею единства российской империи, вместе с тем включала право на свободное культурное самоопределение, за Царством Польским признавалось введение автономного устройства с сеймом, за Финляндией - восстановление прежней конституции.

Хотя Милюков не был избран в состав Государственной думы первых двух созывов, он являлся фактическим руководителем многочисленной фракции кадетов. После избрания в Думу третьего и четвертого созывов стал официальным лидером фракции. В Думе проявил себя, с одной стороны, как поборник политических компромиссов с властью, а с другой - как сторонник буржуазно-демократического развития России. Широкую известность приобрела направленная против Григория Распутина и других «темных сил» у трона думская речь Милюкова «Глупость или измена?».

После Февральской революции Милюков вошел во Временный комитет членов Государственной думы, а затем 2 марта 1917 в качестве министра иностранных дел - в состав Временного правительства во главе с князем Г.Е.Львовым. Внешнеполитический курс лидера кадетов был направлен на единение с союзниками по Антанте и войну с Германией, невзирая ни на какие жертвы (младший сын самого министра добровольцем ушел на фронт и погиб), до победного конца. Нарастание антивоенных настроений в стране заставило Милюков в дни апрельского кризиса подать в отставку. Свою политическую деятельность он продолжал в качестве председателя ЦК кадетской партии. Участвовал в Совещании пяти крупнейших партий (кадетов, радикально-демократической, трудовиков, социал-демократов, эсеров), Временного комитета Государственной думы и исполкомов Совета рабочих и солдатских и Совета крестьянских депутатов, где заявил, что «Советы должны сойти с политической арены, если они не могут творить государственное дело». Поддержал, вместе с другими руководителями кадетской партии, мятеж генерала Л.Г.Корнилова.

Октябрьскую революцию Милюков воспринял враждебно. Все его усилия были направлены на создание единого фронта в борьбе с Советской Россией. Во имя разгрома большевиков лидер кадетов весной 1918 не погнушался даже пойти на союз со вчерашними противниками - немцами. Стал активным участником всех крупных антибольшевистских предприятий: создания Добровольческой армии (программная декларация армии принадлежала его перу), иностранной военной интервенции и т.п. Важной частью политической деятельности Милюкова стало написание Истории второй русской революции (1918-1921).

Осенью 1918 Милюков покинул Россию, выехав сначала в Румынию, затем во Францию и Англию. С 1921 проживал в Париже. Его главным делом стала разработка «новой тактики» борьбы с большевиками. Объединяя «левый» сектор эмиграции в противовес сторонникам вооруженной борьбы с советской властью, Милюков признал отдельные завоевания этой власти (республика, федерация отдельных частей государства, ликвидация помещичьего землевладения), рассчитывал на ее перерождение в рамках новой экономической политики и последующий крах.

Во Франции Милюков стал редактором газеты «Последние новости», объединившей вокруг себя лучшие литературные и публицистические силы русского зарубежья. Был учредителем и председателем Общества русских писателей и журналистов, Клуба русских писателей и ученых, Комитета помощи голодающим в России (1921), одним из организаторов Русского народного университета. Читал лекции в Сорбонне, в Коллеже социальных наук, во Франко-Русском институте. Тогда же Милюков вернулся к научной работе: выпустил двухтомный труд Россия на переломе (1927) о событиях Гражданской войны, подготовил к публикации дополненное и переработанное издание Очерков по истории русской культуры (вышло в 1930-1937) и др.

После нападения фашистской Германии на СССР Милюков внимательно следил за отступлением советской армии. В последней своей статье Правда о большевизме (1942-1943), написанной, вероятно, после получения известия о разгроме немцев под Сталинградом, он открыто заявил о солидарности с русским народом, борющимся с захватчиками.

Умер Милюков в Монпелье (Франция) 31 марта 1943. После окончания войны прах его перезахоронили на Парижском кладбище Батиньоль.



П.Н. Милюков

Милюков Павел Николаевич более известен в современной России как политический деятель либеральной оппозиции, талантливый публицист, лидер Конституционно-демократической партии (Партии народной свободы, партии кадетов), министр иностранных дел Временного правительства, активный участник Гражданской войны. Но совершенно невозможно оспаривать и тот факт, что этот человек оставил значительный след в истории не только как её действующее лицо. Историк, исследователь, преподаватель Московского университета, он внёс немалый вклад в развитие русской исторической науки конца XIX-начала XX вв., став одним из ярчайших представителей отечественной историографии того времени. Именно П.Н.Милюкову русское общество фактически обязано научным обоснованием правомерности и необходимости государственных реформ в России, проводимых «сверху», но при согласовании с «общественным мнением». На эту «удочку» попалась вся либерально-демократическая и буржуазная интеллигенция, с восторгом принявшая завоевания февраля 1917 года. Но большевики, подобно Петру I, осуществили коренную реформу государственного строя России, без всякой оглядки на «общественное мнение» в лице всё той же буржуазной интеллигенции. В конечном итоге, они искусственно увели страну с её исторического пути, не оставив в ней ни «общества», ни его «мнения», ни самого П.Н.Милюкова.

Семья и ранние годы

Павел Николаевич Милюков родился 15 (27) января 1859 года в Москве. Считалось, что его дед - Павел Алексеевич Милюков - происходил из тверских дворян. В эпоху царя Алексея Михайловича кому-то из его предков даровали жалованную грамоту, впрочем, документального подтверждения его дворянского происхождения не было. Отправившись в Сибирь на поиски золота, дед потерпел неудачу и совершенно разорился. Отец будущего политика - Николай Павлович Милюков - выпускник Академии художеств, архитектор по специальности. Он много преподавал, служил инспектором двух художественных училищ в Москве, работал оценщиком в банке, некоторое время занимал должность городского архитектора. Атмосфера в семье была далека от благополучия из-за сложных отношений родителей. Мать гордилась принадлежностью к дворянскому роду Султановых, неизменно подчеркивая, что её брак с Н. П. Милюковым (это было ее второе замужество) - мезальянс. В семье постоянно вспыхивали ссоры, детьми никто всерьез не занимался. П.Н. Милюков позднее вспоминал: «Отец, занятый своими делами, вообще не обращал внимания на детей и не занимался нашим воспитанием. Руководила нами мать…»

Павел был старшим из двух родившихся в браке детей. С ранних лет у него возник устойчивый интерес к поэзии и музыке. Он рано начал писать стихи: вначале это были подражания Никитину, Пушкину, позднее - свои оригинальные произведения. Любовь к музыке П. Н. Милюков пронес через всю жизнь: у него был абсолютный музыкальный слух, он прекрасно играл на скрипке.

Образование будущий историк получил в 1-й Московской гимназии, расположенной на Сивцевом Вражке. По окончании гимназии, летом 1877 года, вместе с П.Д. Долгоруковым П.Н. Милюков добровольцем участвовал в Русско-турецкой войне 1877 - 1878 годов в качестве казначея войскового хозяйства, а затем уполномоченного московского санитарного отряда в Закавказье.

В 1877 году он стал студентом историко-филологического факультета Московского университета. Сначала молодого человека привлекло такое новое направление науки, как лингвистика и сравнительное языкознание. «История, - вспоминал П. Н. Милюков, - меня заинтересовала не сразу», т.к. первые преподаватели по всеобщей и русской истории - В. И. Герье и Попов не стимулировали интереса к предмету и не оставили хороших впечатлений. Все изменилось, когда в университете появились В. О. Ключевский и П. Г. Виноградов, настоящие, по словам П. Н. Милюкова, светила учёности и таланта. П. Г. Виноградов импонировал студентам серьёзной работой над историческими источниками. «Только у Виноградова мы поняли, что значит настоящая научная работа и до некоторой степени ей научились», - писал П. Н. Милюков. «В. О. Ключевский, - по словам П. Н. Милюкова, - подавлял студентов своим талантом и научной проницательностью: проницательность его была изумительна, но источник её был не всем доступен.»

В 1879 году, после смерти отца, семья Милюковых оказалась на грани разорения. Чтобы обеспечить достойное существование матери (младший брат Алексей к тому времени с семьёй не жил), студент вынужден был давать частные уроки.

Кроме того, период учёбы П. Н. Милюкова в университете отмечен особенно сильным всплеском студенческого движения. 1 апреля 1881 года Милюков был арестован за присутствие на студенческой сходке. Итогом стало исключение из университета, правда, с правом поступления через год.

Перерыв в учёбе был использован П. Н. Милюковым для изучения греко-римской культуры в Италии. После окончания университета П. Н. Милюков был оставлен на кафедре В. О. Ключевского. Параллельно он преподавал в 4-ой женской гимназии (с 1883 по 1894 годы), давал уроки в частной женской школе и в Земледельческом училище. Успешно сдав магистерские экзамены и прочитав две пробные лекции, П. Н. Милюков стал в 1886 году приват-доцентом Московского университета, что значительно изменило его социальное положение и круг знакомств. Он стал членом многих московских исторических обществ: Московского археологического общества, Общества естествознания, географии и археологии. В университете историк читал спецкурсы по историографии, исторической географии и истории колонизации России.

Магистерская диссертация П.Н.Милюкова

Шесть лет (с 1886 по 1892 годы) П. Н. Милюков готовил свою магистерскую диссертацию «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого».

К моменту защиты диссертация была издана в виде монографии, а у молодого учёного уже было громкое имя в научном мире. Милюков активно публиковал свои статьи в известных исторических и литературных журналах «Русская мысль», «Русская Старина», «Исторический вестник», «Историческое обозрение», «Русский архив» и др., участвовал в английском журнале «Атенеум», где помещал ежегодные обзоры русской литературы. В 1885 году его избрали членом-корреспондентом, а в 1890 году - действительным членом Императорского Московского археологического общества.

Оппонентами на защите выступали В.О. Ключевский и В.Е.Якушкин, который заменил отказавшегося по болезни И.И. Янжула.

Диссертация принесла П.Н.Милюкову поистине всероссийскую известность. Оригинальность этой работы заключалась в том, что исследователь, признавая вслед за С.М. Соловьёвым и в определённой степени В.О. Ключевским «органичность» преобразований начала XVIII века с предыдущим развитием России, отмечал их искусственность, а саму необходимость преобразований Петра I считал сомнительной. «Своевременными» они были лишь в смысле внешней обусловленности: благоприятная внешнеполитическая обстановка побуждала Россию к войне, следствием которой стали реформы. Внутренняя обусловленность петровских реформ, по Милюкову, отсутствовала вовсе:

Милюков первым в истории отечественной историографии высказал мысль о том, что реформы Петра I были процессом спонтанным и совершенно неподготовленным. Они дали куда меньший результат, чем могли бы, потому что шли вразрез с мнением и пожеланиями общества. Более того, по Милюкову, Пётр I не только не осознавал себя реформатором, но фактически таковым не являлся. Личную роль царя Милюков считал наименее важным фактором проведения преобразований:

Вывод об ограниченности влияния Петра I на выработку и сам ход реформы явился одним из основополагающих тезисов диссертации Милюкова. Несмотря на уже имевшиеся в научной литературе критические замечания о роли царя-реформатора (в частности, в работах Н.К. Михайловского и А. С. Лаппо-Данилевского), именно у Милюкова этот вывод был сформулирован в наиболее категоричной форме и с его именем вошёл в последующую литературу.

Высокие научные достоинства работы, масштабность и полнота изученного материала, аргументированные и строго доказанные выводы, новизна исследования вызвали массу положительных реакций на диссертацию среди научной общественности и профессуры Московского университета. Было даже внесено предложение о присвоении П.Н. Милюкову сразу докторской степени. Скорее всего, учёный именно на это и рассчитывал, представив в качестве диссертационного исследования крайне спорную, но оригинальную работу. Однако категорически против выступил его учитель В.О. Ключевский, который и склонил на свою сторону Учёный совет.

В своих воспоминаниях Милюков отмечал, что на все настояния других профессоров о том, что работа выдающаяся, Ключевский неумолимо твердил: «Пусть напишет другую, наука от этого только выиграет».

Большинство исследователей объясняют позицию Ключевского личной обидой на амбициозного Милюкова. Тот отверг ранее предложенную ему учителем тему магистерской диссертации и, взяв в качестве объекта исследования реформы Петра I, демонстративно устранился от его научного руководства. Ключевский так и не смог смириться с быстрым успехом самовольного ученика, что навсегда испортило их отношения.

Работа о Петре I принесла Милюкову громкую славу и авторитет. Практически все научные и общественно-политические журналы поместили на своих страницах отклики на его книгу. За своё исследование П.Н. Милюков был удостоен премии имени С.М. Соловьёва.

Однако, обида и «чувство оскорбления», которое, по его словам, осталось у него от защиты, задели самолюбие молодого учёного. Милюков дал себе слово, которое впоследствии сдержал: никогда не писать и не защищать докторскую диссертацию. В связи с этим он отказался от предложения С.Ф. Платонова выдвинуть на соискание докторской степени другую свою работу – «Спорные вопросы финансовой истории Московского государства» и защитить её в Санкт-Петербургском университете. Эта работа была рецензией, которую Милюков, по ходатайству того же С.Ф. Платонова, написал на книгу А.С Лаппо-Данилевского «Организация прямого обложения в Московском государстве со времени смуты до эпохи преобразований»(СПб, 1890).

В конце 1880-х годов произошли перемены в личной жизни П.Н. Милюкова: он женился на Анне Сергеевной Смирновой, дочери ректора Троице-Сергиевой академии С.К. Смирнова, с которой познакомился в доме В.О. Ключевского. Подобно своему мужу, всю жизнь увлекавшемуся игрой на скрипке, Анна Сергеевна любила музыку: по отзывам окружающих, она была талантливой пианисткой. Покинув вопреки воле родителей семью, Анна проживала в частном пансионе (основным источником её существования были уроки фортепиано) и посещала женские курсы всеобщей истории профессора В. И. Герье, на которых преподавал В.О. Ключевский. Анна стала верной спутницей Милюкова, была активисткой движения за эмансипацию женщин, принимала деятельное участие в жизни кадетской партии. Вместе они оставались ровно полстолетия - вплоть до её кончины в 1935 году в Париже. В семье Милюковых родилось трое детей: в 1889 году - сын Николай, в 1895 году - сын Сергей, младшим ребёнком была единственная дочь Наталья.

«Политическая неблагонадёжность» и ссылка П.Н.Милюкова

Признание в учёном мире, премии и широкая известность, обрушившаяся на Милюкова после выхода его работ, несомненно, были наградой за его напряжённый труд, но они лишь тешили честолюбие историка. Его дальнейшая карьера в стенах Московского университета представлялась весьма проблематичной. По университетскому уставу 1884 года штатными сотрудниками университета с соответствующим окладом могли быть только профессора, а получить это звание без докторской степени было нельзя. Оставалась возможность добиваться включения в штат в качестве доцента, но такой вариант наткнулся на сопротивление В.О. Ключевского, занимавшего в то время место проректора университета. Университетская карьера, с сожалением отмечал Милюков, «была для меня закрыта раньше, чем закрыло её правительство».

В связи с этим нельзя не согласиться с мнением некоторых последующих исследователей, считавших, что явлением политика Милюкова, едва не приведшего страну на грань национальной и политической катастрофы, Россия обязана, как ни странно, великому историку В.О.Ключевскому. В частности, Н.Г. Думова в своей книге «Либерал в России: трагедия несовместимости» рассматривает 1892-1893 годы как поворотный пункт в биографии П.Н. Милюкова. Конфликт с Ключевским привёл к тому, что историка фактически начинают вытеснять из университета: его не включают в состав штатных преподавателей; проректор своей властью не даёт читать основной курс лекций на факультете; успешная защита докторской диссертации в таких условиях тоже становится невозможной.

Шаткое общественное и финансовое положение заставляет П.Н. Милюкова искать новые области, где он смог бы полнее реализовать свой потенциал. Хотя в этот период Милюков продолжает активно заниматься историческими исследованиями, принимает участие в деятельности научных обществ, публикуется в журналах, к этим его занятиям всё больше и больше примешивается общественная, а затем и политическая деятельность.

Для развития самообразования учителей в провинции Московское археологическое общество организовало лекционное бюро. Входившие в него профессора должны были ездить по стране и читать общеобразовательные лекции. В качестве такого лектора П.Н. Милюков выступил в Нижнем Новгороде, где прочитал ряд лекций о русском освободительном движении XVIII-XIX вв. В них он проследил развитие русского освободительного движения, начиная с момента его зарождения в эпоху Екатерины II и заканчивая современным ему положением дел. Либеральная направленность лекций, в которых он, по его собственным словам, «не мог не отразить... так или иначе этого общего приподнятого настроения», связанного с ожиданиями общества от воцарения Николая II, вызвала громадный интерес собравшейся публики.

На примерах эпохи Екатерины II Милюков пытался донести до слушателей необходимость развития диалога между обществом и властью, воспитания гражданственности и создания общественных институтов в России.

Прочитанные лекции вызвали недовольство властей, которые увидели в них крамолу и вредное влияние на молодёжь. Министерство внутренних дел возбудило против Милюкова следствие. Распоряжением департамента полиции от 18 февраля 1895 года он был отстранён от любой педагогической деятельности вследствие «крайней политической неблагонадёжности». По министерству народного просвещения был издан приказ об увольнении историка из Московского университета с запрещением где бы то ни было преподавать. До окончания следствия П.Н. Милюков был выслан из Москвы. Местом ссылки он выбрал Рязань - самый близкий к Москве губернский город, в котором не было университета (таково было условие властей).

В Рязани Милюков участвовал в археологических раскопках, писал статьи и фельетоны в «Русских ведомостях», активно сотрудничал в энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, работал над созданием своего основного фундаментального труда «Очерки по истории русской культуры».

Первое издание «Очерков» вышло в 1896-1903 годах в трёх выпусках и четырёх книгах. В России до 1917 года вышло в свет 7 изданий «Очерков». Находясь уже в эмиграции, Милюков издал новое, переработанное издание книги. В нём была учтена опубликованная литература по различным областям знаний и те изменения, которые автор счёл нужным внести в свою концепцию исторического развития России. Новое издание вышло в Париже в 1930-1937 годы, и было юбилейным, посвящённым 40-летию со дня выхода первого издания.

В начале 1897 года Милюкову пришло приглашение из Софийского Высшего училища в Болгарии с предложением после смерти М. П. Драгоманова возглавить кафедру всеобщей истории. Власти разрешили поездку. В Болгарии ученый пробыл два года, читал курсы по всеобщей истории, по древностям археологии и по истории философско-исторических систем, изучал болгарский и турецкий языки (всего Милюков знал 18 иностранных языков). Сознательное игнорирование торжественного приёма в российском посольстве в Софии по случаю именин Николая II вызвало раздражение в Петербурге. От болгарского правительства потребовали уволить Милюкова. «Безработный» учёный переехал в Турцию, где принял участие в экспедиции Константинопольского археологического института, в раскопках в Македонии.

В ноябре 1898 года, по окончанию двухлетнего срока надзора, Милюкову было разрешено проживать в Санкт-Петербурге.

В 1901 году за участие в собрании в Горном институте, посвященному памяти П. Лаврова, П. Н. Милюков был вновь арестован и посажен в тюрьму «Кресты». После полугодового нахождения в ней, он поселился на станции Удельной под Петербургом.

В этот период Милюков сблизился с либеральной земской средой. Стал одним из основателей журнала «Освобождение» и политической организации российских либералов «Союз освобождения». В 1902-1904 годах неоднократно выезжал в Англию, затем в США, где читал лекции в Чикагском и Гарвардском университетах, в Бостонском институте имени Лоуэлла. Прочитанный курс был оформлен в книгу «Россия и её кризис» (1905 год).

Собственно, на этом биография П.Н. Милюкова как историка и учёного может быть закончена. Революционные события 1905-1907 годов окончательно сделали «отлучённого» от преподавания приват-доцента оппозиционным политиком и публицистом, который всерьёз полагал, что общество можно «подготовить» к конституционным преобразованиям.

П.Н. Милюков - политик

С лета 1905 года бывший историк становится одним из создателей и неоспоримым лидером партии конституционных демократов. Он же является издателем и редактором органов кадетской печати, бессменным руководителем кадетской фракции во всех 4-х Думах.

Милюков, как известно, не смог избраться ни в Первую Государственную думу, ни во Вторую. Сказалось противодействие со стороны властей, хотя формальным предлогом для отстранения от участия в выборах стало несоответствие требованиям квартирного ценза. Тем не менее, Павел Николаевич выступал в качестве фактического руководителя думской фракции кадетов. Говорили, что Милюков, ежедневно посещавший Таврический дворец, «дирижирует Думой из буфета»!

Заветная мечта Милюкова о парламентской деятельности осуществилась осенью 1907 года - он был избран в III Думу. Лидер партии кадетов, возглавив её парламентскую фракцию, стал ещё более влиятельной и заметной фигурой. Шутили, что Милюков - идеальный парламентарий, он создан как по заказу специально для Британского парламента и Британской энциклопедии. В III Думе кадетская фракция оказалась в меньшинстве, но её лидер П.Н. Милюков стал наиболее активным оратором и главным экспертом по внешнеполитическим вопросам. Этими вопросами он занимался и в IV Думе, а также выступал по различным проблемам от имени фракции.

На проходившем 23 - 25 марта 1914 года съезде Конституционно-демократической партии П.Н. Милюковым была предложена тактика «изоляции правительства», получившая поддержку большинства делегатов. Это означало узаконение открытой конфронтации кадетов с властью, что получило отражение в резких по форме выступлениях представителей партии в Думе и в периодической печати.

Первая мировая война сначала внесла коррективы в тактику кадетов. П.Н. Милюков стал сторонником идеи о прекращении внутриполитической борьбы до победы, ради которой оппозиционные силы должны поддержать правительство. Он рассматривал войну как возможность усилить внешнеполитическое влияние государства, связанное с укреплением позиций на Балканах и включением в состав Российской империи проливов Босфор и Дарданеллы, за что получил красноречивое прозвище «Милюков-Дарданелльский».

Но «священное единение» с правительством продолжалось недолго: экономический кризис в стране, поражения армии и внутриполитическая нестабильность привели к тому, что в Думе начала формироваться сильная оппозиция правительству, в августе 1915 года объединившаяся в Прогрессивный блок. П.Н. Милюков был организатором и одним из лидеров блока, считавшим, что Россия сможет победить в войне только при замене существующего правительства министерством, пользующимся доверием страны.

В конце 1915 года П.Н. Милюков пережил глубокую личную трагедию: во время отступления от Бреста был убит его второй сын Сергей, ушедший на войну добровольцем.

1916 год – пик деятельности Прогрессивного блока. В этом году во главе русского правительства оказался Б.В. Штюрмер, сосредоточивший в своих руках три ключевые должности Кабинета министров, ставленник императрицы Александры Фёдоровны и Г.Е. Распутина. Закономерно, что отставка Б.В. Штюрмера стала одной из главных задач блока. Важным шагом к ее осуществлению стала знаменитая думская речь П.Н. Милюкова от 1 ноября 1916 года, получившая в историографии условное название «Глупость или измена?» на основе повторявшегося в ней рефрена. Построив свою речь на неизвестных в России сведениях, собранных им во время поездки за границу летом - осенью 1916 года, П.Н. Милюков использовал их как доказательства недееспособности и злонамеренности Б.В. Штюрмера, упомянув в связи с этим даже имя императрицы Александры Фёдоровны. Речь, обличающая царицу, стала очень популярной в стране, из-за чего в среде эмигрантов, уже в 1920-е годы, она часто воспринималась как «штурмовой сигнал» к революции.

О политической одержимости Милюкова свидетельствуют и малоизвестные слова, произнесённые им на завтраке у британского посла Джорджа Бьюкенена незадолго до Февральской революции. Бьюкенен поинтересовался, почему парламентская оппозиция в разгар тяжёлой войны так агрессивна по отношению к своему правительству? Россия, с точки зрения дипломата, за десять лет приобрела законодательную Думу, свободу политических партий и печати. Не стоило ли оппозиции умерить критику и подождать реализации своих пожеланий ещё «какие-нибудь десять лет»? Милюков с пафосом воскликнул: «Сэр, русские либералы не могут ждать десять лет!» Бьюкенен в ответ усмехнулся: «Моя страна ждала сотни лет…»

После Февральской революции П.Н. Милюков принимал участие в формировании Временного правительства, в состав которого вошёл как министр иностранных дел. После отречения Николая II пытался добиться сохранения в России монархии до созыва Учредительного собрания.

На министерском посту начался закат политической карьеры П.Н. Милюкова: война была непопулярна в народе, а он 18 апреля 1917 года отправил союзникам ноту, в которой изложил свою внешнеполитическую доктрину: война до победного конца. В этом проявился главный недостаток П.Н. Милюкова-политика, стоивший ему карьеры: будучи убеждён в правоте своих взглядов и твёрдо уверен в необходимости осуществления программных установок своей партии, он невозмутимо шёл к поставленным целям, не обращая внимания на внешние влияния, на реальную обстановку в стране, на умонастроения населения. Проявление недовольства и демонстрации в столице после ноты П.Н. Милюкова вызвали отставку министра 2 мая 1917 года.

Летом - осенью 1917 года П.Н. Милюков участвовал в политической жизни России как председатель ЦК Конституционно-демократической партии, член постоянного бюро Государственного совещания и Предпарламента. В августе 1917 года он поддержал предложения генерала Л.Г. Корнилова, тогда же активно выступал с призывами к русской общественности о необходимости борьбы с большевизмом.

Большевистский переворот П.Н. Милюков не принял и стал использовать все свое влияние для борьбы с советским режимом. Он выступал за вооруженную борьбу, для которой стремился создать единый фронт. В ноябре 1917 года Милюков участвовал в совещании представителей Антанты о борьбе с большевизмом. Отправившись в Новочеркасск, он присоединился к добровольческой военной организации генерала М.В. Алексеева. В январе 1918 года входил в состав «Донского гражданского совета». Когда Алексеев в феврале 1918 года попросил Милюкова ознакомиться с проектом так называемой «Политической программы генерала Корнилова», Милюков выразил несогласие с тем, что проект создан без консультаций с политическими партиями. Отклонил он и попытку Корнилова единолично создать правительство. Милюков считал, что публикация программы лишит добровольческое движение поддержки широких слоёв населения. В конечном итоге, лидеры Добровольческой армии, всё ещё неравнодушные к замечаниям либеральных политиков, так и не приняли никакой программы. Вместе с мальчишками-юнкерами и вчерашними студентами они ушли погибать в кубанские степи. А П.Н. Милюков, как и подобает «гиганту мысли и отцу русской демократии», перебрался с негостеприимного Дона в Киев, где от имени конференции кадетской партии начал переговоры с германским командованием о необходимости финансирования антибольшевистского движения. Убеждённый сторонник Антанты в этот момент видел в германских оккупантах единственную реальную силу, способную противостоять большевикам. Кадетский ЦК осудил его политику, и Милюков сложил с себя обязанности председателя ЦК. В конце октября признал свою политику по отношению к немецкой армии ошибочной. Приветствовал военную интервенцию государств Антанты.

В это же время П.Н. Милюков возобновил свою деятельность в качестве историка: в 1918 году в Киеве готовилась к печати «История второй русской революции», изданная в 1921-23 годах в Софии.

Эмигрант

В ноябре 1918 года П.Н. Милюков выехал в Западную Европу, чтобы добиться от союзников поддержки антибольшевистских сил. Некоторое время жил в Англии, где редактировал еженедельник «The New Russia», выпускавшийся на английском языке русским эмигрантским Освободительным комитетом. Выступал в печати и публицистике от имени Белого движения. В 1920 году опубликовал в Лондоне книгу «Большевизм: международная опасность». Однако поражения белых армий на фронте и безразличная политика союзников, не сумевшая обеспечить Белому движению достаточной материальной поддержки, изменили его взгляды на способы избавления России от большевизма. После эвакуации войск генерала П.Н. Врангеля из Крыма в ноябре 1920 года Милюков заявил, что «Россия не может быть освобождена вопреки воле народа».

В эти же годы он получил из Советской России трагическое известие о смерти от дизентерии дочери Натальи.

В 1920 году П.Н. Милюков переехал в Париж, где возглавил Союз русских писателей и журналистов в Париже и совет профессоров во Франко-русском институте.

Подводя итоги антибольшевистской борьбы в 1917 – 1920 годов, он разработал «новую тактику», с тезисами которой выступил в мае 1920 года на заседании Парижского комитета кадетов. «Новая тактика» в отношении Советской России, направленная на внутреннее преодоление большевизма, отвергала как продолжение вооруженной борьбы внутри России, так и иностранную интервенцию. Вместо этого предусматривалось признание республиканского и федеративного порядка в России, уничтожения помещичьего землевладения, развития местного самоуправления. П.Н. Милюков считал необходимым совместно с социалистами выработать широкий план в земельном и национальном вопросах, в сфере государственного строительства. Ожидалось, что эта платформа получит поддержку демократических сил внутри России и вдохновит их на борьбу против большевистской власти.

Перемена мировоззрения поставила П.Н. Милюкова в оппозицию к большей части русской эмиграции и сделала врагами многих кадетов, бывших его единомышленниками в России. В июне 1921 года он вышел из партии и вместе с М.М. Винавером, образовав Парижскую демократическую группу Партии народной свободы (в 1924 году была преобразована в «Республиканско-демократическое объединение»).

Монархистами, справедливо обвинявшими П.Н. Милюкова в развязывании революции в России и во всех её последствиях, было предпринято несколько попыток покушения на него. В Париже, городе с относительно либерально настроенной эмигрантской колонией, бывшему политику приходилось жить на «полуконспиративной» квартире и скрываться, опасаясь нападений. 28 марта 1922 года в здании Берлинской филармонии в П.Н. Милюкова стреляли, но В.Д. Набоков, известный кадет, отец писателя В.Набокова, закрыл собой бывшего лидера партии, в результате чего сам был убит.

В эмиграции П.Н. Милюков много писал и издавался: вышли его публицистические труды «Россия на переломе», «Эмиграция на перепутье», были начаты «Воспоминания», так и оставшиеся незавершёнными. Милюков писал статьи о России для Британской энциклопедии, сотрудничал в других изданиях, выступал с лекциями об истории России во многих странах, в том числе и в Соединенных Штатах Америки, куда он ездил по приглашению американской ассоциации Lowell Institute.

С 27 апреля 1921 года по 11 июня 1940 года П.Н. Милюков редактировал выходившую в Париже газету «Последние новости». В ней много места уделялось новостям из Советской России. Начиная с 1921 года, П.Н. Милюков тешил себя тем, что находил в России «признаки возрождения и демократизации», которые, по его мнению, шли вопреки политике советского правительства. В 1930-е годы он стал положительно оценивать внешнюю политику Сталина за её имперский характер, одобрял войну с Финляндией, рассуждая: «Мне жаль финнов, но я за Выборгскую губернию».

В течение 20 лет возглавляемые Милюковым «Последние новости» играли руководящую роль в жизни эмиграции, объединяли вокруг себя лучшие литературные и публицистические силы русского зарубежья. Достаточно назвать имена тех, чьи произведения регулярно появлялись на страницах газеты: И. А. Бунин, М. И. Цветаева, В. В. Набоков (Сирин), М. А. Алданов, Саша Черный, В. Ф. Ходасевич, К. Д. Бальмонт, А. М. Ремизов, Н. А. Тэффи, Б. К. Зайцев, H. H. Берберова, Дон Аминадо, А. Н. Бенуа и многие, многие другие. Либеральные «Последние новости» вели ожесточённую полемику с ультраправой эмигрантской газетой «Возрождение», возглавлявшейся бывшим соратником Милюкова по «Союзу освобождения» и кадетской партии – П. Б. Струве.

Прежние единомышленники, и раньше вступавшие в ожесточенные споры между собой, стали в эмиграции непримиримыми врагами. Споры между двумя газетами шли по всем политическим вопросам, и прежде всего, по самому болезненному - кто виноват в том, что произошло с Россией? Их нескончаемые пререкания на эту тему стали привычным явлением эмигрантской жизни. В занимавшем нейтральную позицию журнале «Иллюстрированная Россия» была помещена такая сатирическая картинка: две собаки грызутся, вырывая друг у друга обглоданную кость. Эмигрант, глядя на них, спохватывается: - Ах, забыл купить «Новости» и «Возрождение»!

В условиях Второй мировой войны П.Н. Милюков безоговорочно был на стороне СССР, рассматривая Германию как агрессора. Он искренне радовался Сталинградской победе, оценивая её как перелом в пользу СССР.

П.Н. Милюков умер в Экс-ле-Бен 31 марта 1943 года в возрасте 84 лет, был похоронен на временном участке местного кладбища. Вскоре после окончания войны единственный из оставшихся в живых детей П.Н. Милюкова, старший сын Николай, перевёз гроб отца в Париж, в семейный склеп на кладбище Батильон, где ранее была похоронена А.С. Милюкова.

Оценки личности П.Н.Милюкова

Надо сказать, что отношение современников к Милюкову на протяжении всей его жизни оставалось сложным и противоречивым, а оценки его личности - зачастую полярно противоположными. В мемуарной литературе практически невозможно найти беспристрастные, не окрашенные личным отношением суждения об этом неординарном человеке. У него всегда было множество врагов и в то же время немало друзей. Иногда друзья становились врагами, но бывало - правда, редко - и наоборот.

Умение гибко лавировать между политическими крайностями, стремление к поискам взаимоприемлемых решений (те черты, за которые противники справа и слева обычно клеймили «трусливый либерализм») уживались в Милюкове с незаурядным личным мужеством, многократно проявленным им в решительные моменты жизни. Как свидетельствовал близко знавший Павла Николаевича (и достаточно критически относившийся к нему) князь В. А. Оболенский, у него совершенно отсутствовал «рефлекс страха».

В его характере сочетались самые противоречивые черты. Большое политическое честолюбие и полное равнодушие к оскорблениям противников (друзьям он говорил: «Меня оплёвывают изо дня в день, а я не обращаю никакого внимания»). Сдержанность, холодность, даже некоторая чопорность и истинный, непоказной демократизм в обращении с людьми любого ранга, любого положения. Железное упорство в отстаивании своих взглядов и резкие, головокружительные, совершенно непредсказуемые повороты в политической позиции. Приверженность демократическим идеалам, общечеловеческим ценностям и непоколебимая преданность идее укрепления и расширения Российской империи. Умный, проницательный политик - и в то же время, по укрепившемуся за ним прозвищу, «бог бестактности».

Милюков никогда не придавал значения бытовому комфорту, одевался чисто, но предельно просто: притчей во языцех был его поношенный костюм и целлулоидовый воротничок.

В Париже он жил в старом «заброшенном доме, где почти все его комнаты были сплошь заставлены полками с книгами», составлявшими огромную библиотеку, превышавшую десять тысяч томов, не считая многочисленных комплектов газет на разных языках.

О работоспособности Милюкова ходили легенды. За день Павел Николаевич успевал сделать огромное количество дел, всю жизнь ежедневно писал серьезные аналитические статьи, работал над книгами (составленный в 1930 году библиографический перечень его научных трудов составил 38 машинописных страниц). Вместе с тем он уделял много времени редакторской, думской и партийной деятельности. А по вечерам поспевал ещё на разного рода развлечения: был завсегдатаем балов, благотворительных вечеров, театральных премьер, вернисажей. До преклонного возраста оставался большим дамским угодником и пользовался успехом, как вспоминал один из близких к нему людей - Д. И. Мейснер.

В 1935 году, после смерти своей супруги А.С. Милюковой, П.Н. Милюков в 76 лет женился на Нине (Антонине) Васильевне Лавровой, с которой познакомился ещё в 1908 году и много лет поддерживал самые близкие отношения. Нина Васильевна была много моложе супруга. Повинуясь её вкусам, Милюков согласился переехать на новую квартиру на бульваре Монпарнас, где впервые в жизни по-другому, «по-буржуазному» оформил свой антураж. Впрочем, сам он, как и прежде, оставался вне всех внешних условностей. По воспоминаниям современников, престарелый историк чувствовал себя чужим в этой квартире, почти никогда не обедал в столовой, предпочитая перекусывать в кабинете, прямо за рабочим столом. Когда во время немецкой оккупации парижская квартира Милюковых была ограблена, более всего Павел Николаевич переживал из-за пропажи своей библиотеки и некоторых рукописей – самого дорогого, что осталось в его жизни.

Историческое наследие П.Н.Милюкова

Взгляды П. Н. Милюкова на историю России были сформулированы в ряде работ сугубо исторического характера: «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого»; «Главные течения русской исторической мысли» - крупнейшее отечественное историографическое исследование конца XIX века; «Очерки по истории русской культуры», «Юридическая школа в русской историографии (Соловьев, Кавелин, Чичерин, Сергеевич)». Его исторические взгляды также нашли отражение и в публицистике: «Год борьбы: Публицистическая хроника»; «Вторая Дума»; «История второй русской революции»; «Россия на переломе»; «Большевистский перелом русской революции»; «Республика или монархия» и др.

Несмотря на широкую известность и популярность, Милюков как историк до революции фактически не изучался. Важные критические оценки его взглядов были даны лишь Н. П. Павловым-Сильванским и Б. И. Сыромятниковым. Остальному научному сообществу претило увлечение его недавнего члена политикой, а потому П.Н.Милюкова всерьёз как историка уже не воспринимали.

В советское время научная концепция П.Н.Милюкова также рассматривалась сквозь призму его политических взглядов. Эта традиция оставалась почти неизменной в советской литературе с 1920-х по середину 1980-х годов. Согласно точке зрения А. Л. Шапиро и А. М. Сахарова, Милюков стоял на принципах позитивизма и принадлежал к школе неогосударственников. Они называют его самым тенденциозным историком начала ХХ века, умело подчинившим исторический материал аргументации политических позиций российской буржуазии.

Лишь в начале 1980-х годов авторы стали освобождаться от идеологических стандартов в отношении историка. Впервые появляется интерес к историографическому творчеству П. Н. Милюкова. В этот период И. Д. Ковальченко и А. Е. Шикло высказали точку зрения на методологические взгляды П. Н. Милюкова и определили их как типично неокантианские. Было признано, что, научившись кое-чему у исторического материализма, П. Н. Милюков остался на идеалистических позициях и попытался использовать свою теоретическую вооружённость для опровержения марксистской исторической концепции.

Наиболее подробное изучение исторической концепции П.Н.Милюкова началось в 1990-ые годы, когда одним из главных объектов изучения отечественных историков стало наследие Русского Зарубежья.

В связи со 140-летием со дня рождения Милюкова в Москве в мае 1999 года состоялась международная научная конференция, посвящённая памяти историка, результатом которой стал фундаментальный труд «П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат». (М., 2000). В нём подведены итоги изучения философских, исторических и социокультурных основ мировоззрения Милюкова, показан его вклад в отечественную историческую науку, в разработку доктрины и идеологии, программы и тактики либерализма нового типа.

С этого времени исследование исторического творчества Милюкова начинает приобретать объективность и всесторонность. И все же с горечью можно констатировать, что в среде отечественных историков главный труд П.Н.Милюкова «Очерки по истории русской культуры» и сегодня остаётся не осмысленным (перефразируя Г.В. Плеханова - остаётся любимой, непрочитанной книгой всё ещё что-то читающей русской публики).

«Очерки по истории русской культуры» и историческая концепция П.Н.Милюкова

Сегодня мы имеем все основания утверждать, что историческая концепция Милюкова развивалась на основе, во взаимодействии и в противоречии с различными теоретико-методологическими и научно-историческими теориями как отечественной, так и зарубежной науки. Источники воздействия на исторические построения Милюкова были разнообразны, а в его теоретико-методологических взглядах преломилась сложная историографическая ситуация конца XIX-начала XX века, когда столкнулись три основные методологические системы - позитивизм, неокантианство и марксизм.

Концепция истории России Милюкова складывалась постепенно. Начальный этап её формирования приходится на середину 1880- начало 90-х годов XIX века, когда историк пишет магистерскую диссертацию «Государственное хозяйство России в эпоху преобразований Петра I». В первых работах Милюкова просматриваются чисто позитивистские позиции; велико влияние государственной (юридической) историографической школы С.М.Соловьёва и взглядов В.О.Ключевского.

Дальнейшее развитие концепции Милюкова изложено в «Очерках по истории русской культуры» и ряде его историко-публицистических работ.

В первом выпуске «Очерков» Милюковым изложены «общие понятия» об истории, её задачах и методах научного познания, определены теоретические подходы автора к анализу исторического материала, содержатся очерки о населении, экономическом, государственном и социальном строе. Во втором и третьем выпусках рассматривается культура России - роль церкви, веры, школы, различных идеологических течений.

П. Н. Милюков указывал на существование различных направлений в понимании предмета истории. На смену истории, заполненной рассказами - повествованиями о героях и вождях событий (прагматической, политической), пришла история, главной задачей которой является изучение жизни народных масс, т.е. история внутренняя (бытовая или культурная). Таким образом, считал П. Н. Милюков, «история перестанет быть предметом простой любознательности, пестрым сборником "дней прошедших анекдотов" - и сделается "предметом, способным возбудить научный интерес и принести практическую пользу».

Милюков полагал необоснованным существующее в науке противопоставление «культурной» истории, истории материальной, социальной, духовной и т.д. «Культурная история» понимается им в самом широком смысле слова и включает в себя: «и экономическую, и социальную, и государственную, и умственную, и религиозную, и эстетическую» историю. «...Попытки свести все перечисленные стороны исторической эволюции к какой-нибудь одной мы считаем совершенно безнадежными», - заключает историк.

Сама историческая концепция П.Н.Милюкова изначально строилась на позитивистском многофакторном подходе к анализу исторического материала.

Демографический фактор

В ряду факторов, влияющих на процесс исторического развития, Милюков особое значение придавал «фактору народонаселения», т.е. исторической демографии. Процессы народонаселения в России Милюков постоянно сравнивал с аналогичными процессами в странах Западной Европы. Он считал, что существует два типа стран: страны с низким благосостоянием, и слабым развитием индивидуальности, с наличием неизрасходованных источников жизненных средств. В этих странах возрастание населения будет наиболее значительно. Для второго типа характерна высокая степень благосостояния населения, личность имеет большой простор для развития, а производительность труда может быть увеличена искусственными средствами, и, соответственно, прирост населения тормозится. Россию Милюков относит к первому типу стран. Для России был характерен низкий уровень благосостояния, обособленность низшего общественного строя, слабое развитие индивидуальности, и, соответственно многочисленность браков и рождений.

Демографические процессы, как в России, так и в Европе, Милюков «рассматривал в совокупности и обусловленности этнографического состава населения и колонизации», считал необходимым учитывать время заселения, отмечал запаздывание указанных процессов в России по сравнению с западноевропейскими.

Географический и экономический факторы

Во втором разделе «Очерков по истории русской культуры» речь идёт об экономическом быте. По Милюкову, экономическое развитие России было запаздывающим по сравнению с Западной Европой. Исходный тезис его рассуждений: переход от натурального хозяйства к меновому в странах Западной Европы завершился значительно раньше, чем в России. Запоздалость исторического процесса объясняется Милюковым исключительно климатическими и географическими причинами, т.к. русская равнина освободилась от сплошного ледяного покрова гораздо позже, чем западно-европейская территория. С течением времени эту запоздалость так и не удалось преодолеть, и она углублялась взаимодействием целого ряда местных условий.

По П. Н. Милюкову, население обычно начинает с того, что расхищает природные богатства. Когда их не хватает, население начинает мигрировать и размещаться по другим территориям. Этот процесс, по мнению историка, совершался в течение всей истории России и в XIX веке далеко не закончился. Основными направлениями колонизации исследователь называет север и юго-восток. Непрерывное перемещение русского народа мешало росту плотности населения, что и определило примитивный характер нашего экономического хозяйства:

«…В общем всё наше экономическое прошлое, есть время господства натурального хозяйства. В классе земледельческом только освобождение крестьян вызвало окончательный переход к меновому хозяйству, а в классе крестьянском натуральное хозяйство процветало бы и до нашего времени, если бы необходимость добыть деньги для уплаты податей не заставляла крестьянина выносить свои продукты и личный труд на рынок,» - писал П.Н.Милюков.

Начало промышленного развития России Милюков связывал исключительно с деятельностью Петра I и фактором государственной необходимости. Второй этап развития промышленности - с именем Екатерины II; новый тип вполне капиталистической фабрики – с реформой 1861 года, причём традиционное покровительство государства промышленности, по мнению историка, достигло к концу XIX века своего апогея.

В России, в отличие от Запада, мануфактура и фабрика не успела развиться органически из домашнего производства. Они были созданы правительством искусственно. Новые формы производства были перенесены с Запада в готовом виде. В тоже время Милюков замечает, что со второй половины XIX века наблюдается стремительный разрыв России с её экономическим прошлым.

Общий вывод, вытекающий из анализа экономического развития России и стран Запада: «отстав от своего прошлого, Россия далеко ещё не пристала к европейскому настоящему».

Роль государства

Преобладающую роль государства в русской истории П.Н.Милюков объясняет чисто внешними причинами, а именно: элементарностью экономического развития, вследствие демографических и климатических факторов; наличием внешних угроз и географическими условиями, способствовавшими непрерывной экспансии. Поэтому главной отличительной чертой русского государства является его военно-национальный характер.

Далее Милюков выделяет пять фискально-административных революций в жизни государства, проведённых вследствие роста военных потребностей в период между концом пятнадцатого столетия и смертью Петра Великого (1490, 1550, 1680 и 1700-20) . Суммируя свои аргументы в заключении к первому тому «Очерков», Милюков писал: «Если мы захотим формулировать общее впечатление, которое получается при сравнении всех затронутых нами сторон русского исторического процесса с теми же сторонами исторического развития Запада, то, кажется, можно будет свести это впечатление к двум основным чертам. В нашей исторической эволюции бросается в глаза, во-первых, ее крайняя элементарность, во-вторых, её совершенное своеобразие».

Согласно П.Н.Милюкову, развитие России происходит в соответствии с теми же универсальными закономерностями, что и на Западе, но с огромным опозданием. Историк считал, что и в конце XIX-начале XX веков Россия уже проходит стадию гипертрофии государства и развивается в том же направлении, что и Европа.

Впрочем, уже ранние критики, в частности Н.П. Павлов-Сильванский и Б.И. Сыромятников, обратили внимание на неудачный и совершенно не объясняемый скачок от бывшего отсталого «своеобразия» к будущему успешному единообразию с Западом в концепции Милюкова. Позже в тезис о своеобразии Милюков внёс изменения. В 1930 году в лекции «Социологические основы русского исторического процесса», прочитанной в Берлине, Милюков снизил своё понятие своеобразия до идеи отсталости или замедленности. А впоследствии, в своих усилиях дистанцироваться от евразийцев, Милюков вообще разрушил дихотомию Россия-Европа признанием существования множества «Европ» и конструированием западно-восточного культурного уклона, который включал Россию как самый восточный фланг Европы, и, следовательно, как самую своеобразную европейскую страну.

Таким образом, П. Н. Милюков в «Очерках по истории русской культуры» пытается вернуться к государственной теории, но аккумулирует новейшие достижения отечественной и европейской мысли, подводя под неё более прочный фундамент.

Историк постоянно подчёркивает такую особенность России как отсутствие «плотного непроницаемого слоя» между властью и населением, т.е. феодальной верхушки. Это привело к тому, что общественная организация на Руси была поставлена в прямую зависимость от государственной власти. В России, в отличие от Запада, не было самостоятельного землевладельческого дворянского сословия, по своему происхождению оно было служилым и зависимым от военно-национального государства.

Военно-национальное государство олицетворялось П. Н. Милюковым с Московским царством XV-XVI веков. Основная пружина – «необходимость самообороны, незаметно и невольно переходящая в политику объединения и территориального расширения». Развитие русского государства связанно с развитием военных потребностей. «Войско и финансы... с конца XV века надолго поглощают внимание центральной власти», - пишет П. Н. Милюков. Все другие реформы всегда вызывались только этими двумя нуждами.

Однако П. Н. Милюков не приемлет эмпиризм позитивизма и абсолютизацию экономического фактора в социологических схемах марксизма. Свою позицию он представляет как нечто среднее между идеализмом и материализмом. Философские штудии П. Н. Милюкова относятся к периоду, когда в отечественной историографии только начинает складываться исследовательская программа неокантианства. Основные баталии между позитивистами и неокантианцами были ещё впереди, поэтому в творчестве П. Н. Милюкова мы не находим ни постановки проблемы о специфической логике исторического исследования, ни способов её разрешения. Говорить об эволюции историка в сторону неокантианства можно, пожалуй, лишь имея в виду общую культурную атмосферу, пропитанную интересом к личности, творчеству, историзмом, культуре вообще, и в частности, «культурной истории», о которой размышляет автор.

«Культурная история» П.Н.Милюкова

В 1896 году, два выдающихся историка - К. Лампрехт в Германии и П.Н.Милюков в России, независимо друг от друга объявили о новом направлении исторической науке. И для обозначения этого направления оба историка выбрали новый термин – «культурная история». Это была реакция на кризис историзма XIX века. Для объяснения исторического процесса оба использовали социально-экономические факторы, впоследствии, оба подозревались в историческом материализме.

«В то время, как Милюков опирался на социологию и использовал социальную психологию, в качестве дополнительного вспомогательного средства, чтобы утвердить параллельность материальных и духовных процессов, Лампрехт делал шаг ещё дальше. Он потерялся в народном психологизме, который основывается на художественно-исторических категориях. В конце концов Лампрехт сконцентрировал свои научные интересы на национальном сознании, или душевной жизни народа. В противоположность этому, Милюков стремился к утверждению культурной традиции или демократизации общества», - так современный немецкий ученый Т.Бон обозначил уникальную историко-культурную ситуацию рубежа XIX-XX века, где он видит истоки современного понимания антропологических поисков.

Милюков рассматривает «место развития» и экономику как здание, в котором живёт и развивается духовная культура. Существование её, по П. Н. Милюкову, процесс рецепционный, который транслируется школой, церковью, литературой, театром. Для России решающую роль в этом процессе сыграло внешнее культурное воздействие. Главная особенность русской культуры, как считает историк, - отсутствие культурной традиции, которую он понимает как «единство общественного воспитания в известном определённом направлении». Первоначально доминировало влияние Византии с наибольшей силой проявившееся в отношении русского общества к религии, затем, начиная с эпохи петровских преобразований, Россия испытывает решительное воздействие немецкой и французской культур.

В данном вопросе П. Н. Милюков продолжает традицию своего учителя В. О. Ключевского, который считает, что XVII век знаменует собой начало новой русской истории, однако, процесс европеизации затрагивает только верхние слои русского общества, в основном дворянства, что и предопределило его дальнейший разрыв с народом.

Когда русский человек «очнулся перед неожиданно большим итогом чуждых привычек, усвоенных по мелочам, - идти назад уже было поздно,» - констатирует П. Н. Милюков. – «Старый быт был уже фактически разрушен».

Единственной силой, которая могла выступить в защиту старины, был раскол. По мнению П. Н. Милюкова, он являлся большим шагом вперед для религиозного самосознания народной массы, так как впервые разбудил её чувства и мысль. Однако раскол не стал знаменем националистического протеста, т.к. «чтобы принять... под охрану националистической религии всю вообще национальную старину, нужно было, чтобы вся она подверглась преследованию...». В XVII веке этого не случилось, а к эпохе преобразований Петра I раскольничье движение уже утратило свою силу.

Реформа Петра I - первый шаг в формировании новой культурной традиции, преобразования Екатерины - второй. П.Н.Милюков считал эпоху Екатерины II целой эрой в истории русского национального самосознания. Именно в это время кончается «доисторический, третичный период» русской общественной жизни, старые формы окончательно вымирают или эмигрируют в низшие слои общества, новая культура окончательно побеждает.

Характерная черта русской культуры, по П. Н. Милюкову, - духовный разрыв интеллигенции и народа, который обнаружился, прежде всего, в области веры. В результате слабости и пассивности русской церкви, отношение интеллигентного человека к церкви было уже изначально безразличным, в то время как для народа была характерна религиозность (хотя и формальная), безмерно усилившаяся во времена раскола. Окончательный рубеж между интеллигенцией и народом пролёг в результате возникновения у нас новой культурной традиции: интеллигенция оказалась носителем критических элементов, в то время как народная масса националистических.

В своей более поздней работе «Интеллигенция и историческая традиция» П. Н. Милюков утверждает, что в принципе разрыв интеллигенции с традиционными верованиями массы вполне закономерен. Он вовсе не является характерной чертой взаимоотношений между российскими слоями общества, а «есть постоянный закон для всякой интеллигенции, если только интеллигенция действительно является передовой частью нации, выполняющей принадлежащие ей функции критики и интеллектуальной инициативы». Только в России это процесс получил, вследствие особенностей её исторического развития, столь резко выраженный характер.

Само возникновение интеллигенции в России Милюков относит к 50-60-м годам XVIII века, но количество и влияние её в это время настолько незначительно, что непрерывную историю российского интеллектуального общественного мнения историк начинает с 70-х - 80-х годов XVIII века. Именно в эпоху Екатерины II в России появилась среда, могущая служить объектом культурного воздействия.

Судьба русской веры и отсутствие традиции, считает П. Н. Милюков, определила собой и судьбу российского творчества: «... самостоятельное развитие национального творчества, как и национальной веры, было остановлено в самом зародыше».

Историк выделяет четыре периода развития литературы и искусства. Первый период - до XVI века - характеризуется механическим воспроизведением византийских образцов. Второй период - XVI-XVII века - период бессознательного народного творчества с активным использованием местных национальных особенностей. Под давлением ревнителей настоящей греческой старины всякое национальное творчество подвергается преследованию. Поэтому, во время третьего периода искусство стало служить высшему классу и заниматься копированием произведений западных образцов. Все народное в это время становится достоянием низших слоев общества. С наступлением четвёртого периода искусство сделалось истинной потребностью русского общества, в нём обнаружились попытки самостоятельности, целью которых стало служение обществу, а средством - реализм.

В самой тесной зависимости от истории русской церкви стоит и история русской школы. В результате неспособности церкви устроить школу, знания стали проникать в общество вне её. Поэтому, приступив к созданию школы, государство не встретило конкурентов, что и предопределило в дальнейшем очень сильную зависимость русской школы от настроений русской власти и общества.

Таким образом, П. Н. Милюков рассматривает историю русской духовной культуры как единство социальных, властных фактов и внутренних ментальных процессов. К сожалению, в советской традиции такой синтетический подход к истории культуры был утрачен и подменён классовым анализом.

В научном сообществе и по сей день бытует мнение о принижении «западником» Милюковым развития и значения русской культуры. Даже в новейших публикациях (например, в работах С. Иконниковой) мы встречаемся с такими выводами. Однако концепция заимствований Милюкова более сложна и интересна. Исследователь во многом предвосхищает современное видение взаимодействия культур, их взаимного диалога.

Милюков считает, что на смену простому заимствованию приходит творческое осмысление. Изменение состава участников диалога способствует, по П.Н. Милюкову, уничтожению некоторых исторических предрассудков. Так, например, давая оценку юридической школе в русской историографии, он делает акцент не на заимствование, а на соединение идей исторической школы и немецкой философии Гегеля и Шеллинга. Диалог культур проходит, по П.Н. Милюкову, определённые стадии: приём чужой культуры (переводы); «инкубационный период», сопровождаемый компиляциями и подражаниями чужому; вполне самостоятельное развитие русского духовного творчества и, наконец, переход в стадию «общения с миром как равноправное» и влияющее на чужие культуры.

Характеристики диалога, данные П.Н. Милюковым в последней, парижской редакции «Очерков», во многом перекликаются с моделью диалога Ю.М. Лотмана - восприятие одностороннего потока текстов, овладение чужим языком и воссоздание аналогичных текстов - и, наконец, коренная трансформация чужой традиции, т.е. стадии, когда сторона, принимающая некоторые культурные тексты, становится передающей.

Так, рассматривая процесс заимствований, Милюков прибегает к образному сравнению его с фотографией, а точнее, с проявителем, без которого уже существующее в потенции изображение не воспринимается человеком: «Картина была, собственно говоря, до своего “проявления” в растворе. Но всякий фотограф знает, что не только необходим проявитель для обнаружения картины, но и что до известной степени можно повлиять на распределение света и теней на картине, видоизменяя состав раствора. Иностранное влияние обыкновенно играет роль такого “проявителя” созданной исторической картины - данного национального типа».

Тема революции в историко-публицистических работах Милюкова

Первая русская революция нашла отражение в публицистических работах «Год борьбы» и «Вторая Дума». Статьи первого сборника охватывают период с ноября 1904 года по конец мая 1906 года; второго - с февраля по 3 июня 1907 года. Рассматривая историю первой русской революции, Милюков оценивает её как закономерное явление. Она была призвана осуществить реформистским путём преобразование царизма в правовое буржуазное государство в форме конституционной монархии. Причины революции 1905-1907 годов Милюков сводил к констатации политических предпосылок при явной доминанте психологического фактора. Суть революционных потрясений в начале ХХ века он видел в конфликте власти и общества по поводу конституции, а все фазы первой русской революции считал фазами борьбы за конституцию.

Для Милюкова, как для участника событий, был характерен политико-правовой подход к первой русской революции. Поэтому эти работы нельзя назвать даже историко-публицистическими. Участник событий высказал своё мнение – и всё.

Второй русской революции Милюков посвящает большую работу «История Второй русской революции». Существенно дополняет его видение революции работа «Россия на переломе. Большевистский период революции» (Париж, 1927, Т.1-2).

Конъюнктурность выводов и слабость источниковедческой базы вышеперечисленных исследований отчасти объясняются тем, что политик П.Н.Милюков в 1917-1920 годах не имел реальной возможности создать, собственно, историческую работу.

Писать «Историю Второй русской революции» он начал в конце ноября 1917 года в Ростове-на-Дону, продолжил в Киеве, где предполагалось уже издать 4 выпуска. В декабре 1918 года типографию издательства «Летопись», где была набрана первая часть книги, разгромили петлюровцы. Весь набор книги был уничтожен. Милюков, занятый теперь уже спасением отечества от большевиков, смог снова приступить к работе над «Историей» только осенью 1920 года, когда получил от издателя, переехавшего в Софию, сохранённую им копию рукописи. Дело пошло полным ходом с декабря 1920 года: автор получил доступ к обширной коллекции русских периодических изданий, хранящихся в Париже. Именно они, в сочетании с личными наблюдениями, воспоминаниями и выводами экс-историка Милюкова легли в основу его «Истории Второй русской революции». Полный текст книги был подготовлен к печати и опубликован в Софии в трёх частях (1921-1923).

В написанной им «Истории» нет того морального возмущения и обвинительного тона, который присутствовал в современных ему работах авторов умеренно-социалистического направления. Милюков-политик не пытался защищать социализм от «большевистских» извращений. Для него основным вопросом революции был вопрос о власти, а не о справедливости. В своей «Истории» Милюков доказывал, что успех большевиков объяснялся неспособностью их социалистических противников рассматривать борьбу с этих позиций.

Другие социалистические лидеры (Чернов, Керенский) обычно начинали периодизацию истории Октябрьской революции с большевистского переворота, игнорируя тем самым собственные неудачи и поражения на протяжении всего 1917 года. Милюков же считал большевистский режим логическим результатом деятельности русских политиков после крушения самодержавия. Если в представлении социалистов большевистское правительство являлось неким отдельным, качественно новым феноменом, совершенно изолированным от так называемых «завоеваний Февральской революции», то Милюков рассматривал революцию как единый политический процесс, начавшийся в Феврале и достигший своей кульминации в Октябре.

Суть этого процесса, по Милюкову, составляло неумолимое разложение государственной власти. Перед читателями милюковской «Истории» революция представала как трагедия в трёх актах. Первый - от Февраля по июльские дни; второй - крушение правой военной альтернативы революционному государству (Корниловский мятеж); третий - «Агония власти» - история последнего правительства Керенского вплоть до столь лёгкой победы над ним ленинской партии.

В каждом из томов Милюков сосредоточивал внимание на политике правительства. Все три тома «Истории» переполнены цитатами из речей и высказываниями ведущих политиков послефевральской России. Цель этой цитатной панорамы - показать претенциозную некомпетентность всех быстро сменяющихся правителей.

Анализируя причины революции, автор вновь обращает внимание на сложную систему взаимодействия географических, экономических, политических, социальных, интеллектуальных, культурных, психологических факторов, разбавляя всё это примерами, почёрпнутыми из материалов периодики.

Всю вину за поражение революции Милюков, как и следовало ожидать, возложил на Керенского и социалистических лидеров. Он обвинял своих коллег политиков в «бездействии, прикрывающемся фразой», в отсутствии политической ответственности и вытекающего из нее действия, основанного на здравом смысле. На этом фоне поведение большевиков в 1917 году было образцом рационального стремления к власти. Умеренные социалисты потерпели поражение не потому, что не сумели добиться решения поставленных задач, а потому, что сами не знали, чего хотят. Такая партия, по мнению Милюкова, не могла победить.

«История Второй русской революции» вызвала резкую критику со стороны как эмигрантской, так и советской историографии. Автора обвиняли в жёстком детерминизме, схематичности мышления, субъективности оценок, позитивистской «фактографичности».

Но вот что интересно. Хотя в «Истории» громко звучит тема о предательстве и «немецких деньгах», благодаря которым большевики смогли достичь своих целей, в общем и в этой книге, и в изданной в 1926 году двухтомной «России на переломе» (истории гражданской войны) Ленин и его последователи изображены людьми сильными, волевыми и умными. Известно, что Милюков в эмиграции был одним из самых упорных и непримиримых противников большевиков. Вместе с тем, его отношение к ним как к серьёзным носителям государственной идеи, за которыми пошёл народ, он сохранил до конца жизни, чем восстановил против себя практически всю белоэмигрантскую общественность – от яростных монархистов, до вчерашних соратников-либералов и социалистов всех мастей.

Отчасти по этой причине, а отчасти по причине не слишком высокого профессионализма и сугубо позитивистского подхода к методологии исследования, последние работы Милюкова успеха не имели. Не даром говорят, что в одну реку нельзя вступить дважды. Историк, который сам стремится вершить историю, как правило, умирает для науки навсегда.

Так случилось и с П.Н.Милюковым. Его имя как политика долгое время склоняла на все лады русская монархическая эмиграция; на родине лидер кадетской партии также был предан проклятиям и почти полному забвению. На уроках истории в советской школе его поминали лишь как незадачливого «Милюкова Дарданелльского», призывающего к войне до победного конца, когда «верхи» не могли, а низы «не хотели». Да ещё И.Ильф и Е.Петров в своём сатирическом романе «Двенадцать стульев» (случайно или нет?) придали искателю сокровищ Кисе Воробьянинову не только внешнее сходство с бывшим лидером кадетской партии, но и сделали явный кивок в сторону Милюкова, назвав коллегу Остапа Бендера «гигантом мысли и отцом русской демократии».

Тем не менее, интерес к оригинальной концепции «культурной истории» П.Н.Милюкова в научном сообществе был всегда. Эта концепция неизменно находила своё отражение даже в советских вузовских учебниках, исторические труды Милюкова переводили и неоднократно переиздавали на Западе. И сегодня интерес к историку, да и политику Милюкову не ослабевает, заставляя исследователей разных стран вновь и вновь обращаться к изучению его научного наследия.

Елена Широкова

При подготовке статьи использована литература:

1. Александров С.А. Лидер российских кадетов П.Н. Милюков в эмиграции. М., 1996.
2. Архипов И. П. Н. Милюков: интеллектуал и догматик русского либерализма// Звезда, 2006. - №12
3. Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков // П.Н. Милюков. Воспоминания. М., 1990. Т.1. С.3-37.
4. Вишнякъ М.В. Два пути Февраль и Октябрь.- Париж. Изд-во «Современныя записки», 1931.
5. Думова Н.Г. Либерал в России: трагедия несовместимости. М., 1993.
6. Петрусенко Н.В. Милюков Павел Николаевич// Новый исторический вестник, 2002. - №2(7)

В эти октябрьские дни в хорошо мне знакомом доме № 10 на Адмиралтейской набережной ежедневно, в шестом часу, собирались министры-к.-д. (Коноваловминистр торговли и промышленности , Кишкинминистр государственного призрения , КарташёвМинистр вероисповеданий Временного правительства , примыкающий Третьяков), вместе с делегированными в эти совещания членами Центрального Комитета - Милюковымлидер партии кадетов , ШингаревымЧлен IV Государственной думы, врач, министр финансов (с мая 1917) , Винавером, Аджемовым и мною. Цель этих совещаний заключалась в том, чтобы, во-первых, держать министров в постоянном контакте с Центральным Комитетом и, с другой стороны, иметь постоянное и правильное осведомление обо всем, происходящем в правительстве. В этих наших собраниях Коновалов имел всегда крайне подавленный вид и, казалось, что он потерял всякую надежду. «Ах, дорогой В. Д., худо, очень худо!» - эту его фразу я хорошо помню, он неоднократно говорил мне ее (ко мне он относился с особенным доверием и доброжелательностью). В особенности его угнетал Керенскийпремьер-министр .

Он к тому времени окончательно разочаровался в Керенском, потерял всякое доверие к нему. Главным образом его приводило в отчаяние непостоянство Керенского, полная невозможность положиться на его слова, доступность его всякому влиянию и давлению извне, иногда самому случайному. «Сплошь и рядом, чуть ли не каждый день так бывает, - говорил он. - Сговоришься обо всем, настоишь на тех или других мерах, добьешься, наконец, согласия. “Так-так, Александр Федорович, теперь крепко, решено окончательно, перемены не будет?” Получаешь категорическое заверение. Выходишь из его кабинета - и через несколько часов узнаешь о совершенно ином решении, уже осуществленном, или, в лучшем случае, о том, что неотложная мера, которая должна была быть принята именно сейчас, именно сегодня, опять откладывается, возникли новые сомнения или воскресли старые - казалось бы, уже устраненные. И так изо дня в день. Настоящая сказка про белого бычка». Особенно беспокоило его и всех нас военное положение Петербурга и роль полковника Полковниковаглавнокомандующий войсками Петроградского военного округа , к которому он не чувствовал ни капли доверия. По-видимому, Керенский в эти дни находился в периоде упадка духа, подвинуть его на какие-нибудь энергические меры было совершенно невозможно, а время шло, большевики работали во всю, все меньше и меньше стесняясь. Положение с каждым днем становилось все более и более грозным. Слухи о предстоящем в ближайшие дни выступлении большевиков ходили по городу, волнуя и тревожа всех. В эти дни было отдано - совершенно академическое - распоряжение об аресте

Активно занимался политической деятельностью. Родился он в начале 1859 года. Отец его - известный архитектор, дворянин.

Образование Павел получал в первой Московской гимназии. Во время очередной (1877-1878), Милюков работал казначеем в войсках в Закавказье.

После окончания войны, он поступил в Московский университет. В 1882 году окончил обучение на историко-филологическом факультете. В последствии Милюков стал магистром русской истории.

Тема его магистерской работы - изучение и оценка деятельности на русском престоле. Павел Милюков стал первым, кто утверждал, что у Петра Алексеевича не было четкого плана действий, его реформы проходили спонтанно.

Самым главным его научным трудом по Истории России, считается труд «Очерки по истории русской культуры». В своих трудах Павел Николаевич рассуждал о роли государства в развитии русского общества, об исторических путях развития страны.

В 1886 году Милюков становится приват-доцентом Московского Университета. Проработав в этой должности почти 10 лет, он был уволен и сослан в Рязань, за свои политические взгляды. Через год его пригласили поработать за рубежом - в Софии, читать лекции по русской истории, он согласился.

В 1899 году Павел Николаевич возвращается в . Через два года он побывает в тюремных застенках, за революционную деятельность. В 1903 году едет в США, где в течение двух лет читает лекции в Университетах. В 1905 году в Российской Империи началась Первая Революция, Милюков возвращается на Родину.

В октябре 1905 года, вместе с группой сотоварищей организует партию «Кадетов» - Конституционно-демократическая партия. Милюков был безоговорочным лидеров новой партии, в её рядах он имел огромнейшие уважение среди соратников. Он активно участвовал в разработке программы «кадетской» партии, считал, что в Российской Империи должна существовать ограниченная монархия.

Власть монарха, в понимании Милюкова, ограничивалась конституцией и наличием государственной думы. В период с 1907 по 1917 годы Павел Николаевич был членом Государственной Думы. Его очень затрагивали внешнеполитические вопросы. Павел не раз высказывал свое мнение о внешней политике с трибуны Государственной думы.

В начале 1917 года в Российской Империи произошла февральская революция. Император был вынужден отречься от русского престола. Вся полнота власти перешла в руки Временного Правительства. Милюков оставался сторонником Конституционной монархии, но у него было мало сторонников.

В составе Временного Правительства он занял кресло министра иностранных дел. На своем посту, Павел Николаевич высказывался за выполнение всех обязательств Россией перед союзниками по «Антанте». Вскоре возник кризис власти. Состав кабинета министров Временного Правительства сменился. В новой команде Милюкову было отведено место министра народного просвещения. Новая должность показалась маленькой, и он добровольно вышел из состава правительства.

Павел Николаевич поддержал Корниловское выступление. После его провала был вынужден бежать в Крым. Приход большевицкой партии к власти, оценивал очень негативно. Милюков даже поехал на Дон, где помогал Добровольческой армии .

В конце 1918 года Павел Николаевич отправляется в эмиграцию, где пытался уговорить западные страны поддержать белые армии в борьбе с большевизмом. В эмиграции, в дальнейшем он занимался научной и публицистической деятельностью. Умер Павел Милюков в марте 1943 года.